Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков

С видом завсегдатая я направился к рулетке. Достал из маркофьевского бумажника пачку купюр и поставил на черное.

Шарик пошел описывать круги и упал на черное.

Я передвинул столбик выигранных фишек на красное.

Теперь и шарик скакнул на красное деление.

Вежливо взяв меня под руки, охранники повлекли мою персону к двери, ведущей куда-то в глубь помещения.

В крохотной задымленной табаком комнатке я оказался напротив сидевшего в кресле плотного человечка, наряженного в черный костюм. Пальцы человечка были унизаны перстнями. В галстуке сияла бриллиантовая булавка. Не произнеся ни слова, а лишь положив локоть на инкрустированную перламутром поверхность круглого столика и посасывая сигару, мужчина поиграл новой, запечатанной колодой карт. Я кивнул. Он разорвал обертку, разделил колоду на две половины и, надавив, вогнал их одну в другую, таким образом перетасовав. При этом он не спускал с меня глаз. Я позволил ему банковать и кивком поблагодарил, когда, после сдачи, набрал двадцать одно очко. У него было девятнадцать. И вторую партию я выиграл. Мой партнер остался невозмутим, только уголок рта задергался. А из рукава выпало два туза. Я ему на эти две легшие на пол карты показал.

Жилы у него на висках набухли, ноздри раздулись. Однако заговорил он спокойно. И когда открыл рот, я был буквально ослеплен сиянием, которое источали его золотые зубы.

— Ты не Маркофьев, — сказал он.

И хотя паспорт Маркофьева был у меня в кармане, я не стал упорствовать и протянул мужчине одну из залитых моей кровью визиток отца. Жест произвел нужный эффект. Глаз моего визави сверкнул, губы растянулись в улыбке. Мужчина смотрел на меня с уважением.

— Сколько у тебя порошка? — спросил он.

— Неограниченно, — ответил я.

Золотозубый еще раз задумчиво перетасовал колоду. И протянул мне руку — не для пожатия, а для встречного хлопка, каким обмениваются на востоке, когда считают, что сделка заключена.

Когда на прощание он написал на бумажке цифры вознаграждения, я не поверил глазам. Моя работа, наконец, была оценена по достоинству.

«Как странно и интересно выстраивается жизнь, — думал я. — Прежде я работал и жил скучно и тяжело. А теперь не делаю ничего, а ситуации складываются так, что все устраивается само. В этом что-то есть. В такой жизни что-то есть. Не стоит от нее отказываться. Да я еще и не оценил всех ее прелестей!»

Было нечто глубоко символичное в том, что признание настигло меня на курорте. Среди голых тел и в момент полной отрешенности от хлопот. Нужно махнуть на все рукой, чтобы тебя вспомнили и оценили.

Днем, когда я сидел в баре на берегу, один из охранников принес и поставил возле столика коричневый кейс, полный денег. А второй принес букет роз. Цветы я отдал Елене, она поставила их в хрустальную вазу, похищенную мною у Маргариты, чемоданчик я забросил под кровать.

Я отдыхал. Наслаждался жизнью. Пил вино. Курил сигары. А однажды охранники принесли мне пакетик с чем-то белым, похожим на лекарство.

— Это что? — спросил я.

— От насморка, — ответили они и, засмеявшись, заговорщицки подмигнули.

Средство оказалось и впрямь великолепным, его следовало втягивать носом, а потом — балдеть.

Прежде мне и в голову бы не пришло такое пробовать.

Разве люди дураки? Или враги себе? Уж они-то знают, что делают. И если на протяжении многих лет употребляют и высоко ценят алкоголь, никотин, всякие другие дарящие радость и хорошее настроение препараты, — значит, подобные снадобья того стоят.

Если бы все вышеназванные открытые и изобретенные человеческим разумом чудодейственные эликсиры были плохи — разве ими бы пользовались?

И я, ощутимо поумневший за последний период, тоже ни в чем себе не отказывал. Да и с какой стати должен был ограничивать себя?

Несколько раз о сроках доставки порошка справлялись охранники.

Но я не собирался нарушать своих планов из-за их поторапливания.

* ЕСЛИ ЖИЗНЬ ДАЕТ ВАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ОТДОХНУТЬ — ИСПОЛЬЗУЙТЕ ЕЕ НА ПОЛНУЮ КАТУШКУ. СУДЬБА ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ, И НЕ ТЕРЕБИТ ВАС, ПОТОМУ, ЧТО ДАЕТ ШАНС НАКОПИТЬ СИЛЫ ПЕРЕД СЕРЬЕЗНЫМ ИСПЫТАНИЕМ.

«Дал слово — держи!», «Кончил дело — гуляй смело», — все это были правила из прежнего арсенала мудрости и прежнего Кодекса поведения. Я старался о них не вспоминать.

Ко мне наведался сам золотозубый хозяин казино. Он явно терял терпение и выходил из себя, видя, как я безмятежно отдыхаю и вовсе не спешу передать ему обещанное.