Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков

— Хотел познакомить с ее подругой. Создал тебе все условия. А ты… Эх… Упустил момент… Не воспользовался ситуацией…

Сколько же препон и препятствий пришлось преодолеть Маркофьеву и Лауре, сколько испытаний выпало на их долю — не перечесть. Но все преграды они преодолели. И все претенденты на звание жениха были Лаурой отвергнуты.

И все подружки, желавшие Маркофьева захомутать, были им отринуты. О, это была чудесная, красивая пара. Она и Он. Он и Она. Люди оборачивались, когда они вдвоем шли по улице. Ими невозможно было не залюбоваться.

Их отношения складывались непросто. Очень непросто! Им, до смерти друг в друга влюбленным, приходилось переживать громадные трудности! За Лаурой, например, ухлестывал один из студентов — сухопарый джигит с лихорадочно горящим взором. Чем ближе к окончанию института, тем неистовей становились домогательства кавказца. Когда Маркофьев и Лаура объявили о близкой свадьбе, пылкий влюбленный пообещал убить ее и его, им пришлось скрываться.

Сначала — в моей квартире. Потом на даче у будущего тестя.

Но нет таких преград, которые не преодолела бы любовь!

Случались и другие мелочи. Маркофьев жаловался: «Пришел тут к Лауре с девицей. Да еще по заведенной традиции представил ее невестой… Что началось! Лаура этой бедняжке чуть глаза не выцарапала! В меня швыряла тарелками! Такое устроила… А чего я сделал? Из-за чего бушевать?»

Поначалу у меня ум заходил за разум, голова шла кругом от его рассказов. Но потом я стал привыкать. Пелена начала спадать с моих глаз. Ну действительно — что особенного? Почему женатому человеку нельзя прийти к своей невесте с девушкой? Что в этом такого уж странного?

Недалекие люди находятся в плену стереотипов. Стереотипы нужно ломать. Что Маркофьев с успехом и делал.

Самое сложное было объяснить все моей маме.

На то время, пока родители уехали отдыхать, я отдал Маркофьеву ключи от нашей квартиры. Вернулись папа и мама раньше срока.

— Это его жена? Она из другого города? Я так рада, что она приехала. — говорила мама.

— И вовсе не из другого, — отвечал я.

— Как же? — недоумевала мама. — Я видела фото — такая помпушечка-блондинка…

— А вот и нет — говорил я. — Она брюнетка. Ты же сама видишь… Зовут Лаура…

— Что-то со мной происходит… — огорчалась мама. — Совсем памяти не стало. Я думала, ее зовут Вера… Или Надя?

Отправляясь делать Лауре предложение, Маркофьев пригласил в помощники меня. Я надел костюм. Маркофьев — расхристанную ковбоечку. Я был при галстуке, Маркофьев — в рваных сандалетах.

— Ты без цветов? — удивился я.

Он исчез ненадолго. И вернулся с красивым букетом.

— На кладбище забежал, — объяснил он. — Там, на могилках, видишь, какой выбор…

Отсутствие чувства юмора — верный признак глупости. Неумение отличить шутку от серьезных вещей — симптом дурачины. Через несколько дней, когда мы поздним вечером ехали в метро, Маркофьев вновь продемонстрировал неординарность своего мышления. Пассажиров было немного. Напротив нас, развалясь на сиденье, похрапывал пьяный, две тетки сидели в другом конце вагона. Тетки вышли на остановке (и на смену им никто не вошел). Маркофьев подсел к пьяному и вытащил у него бумажник. А потом снял с храпящего часы.

— Пусть запомнит, — сказал Маркофьев, — что напиваться до такого состояния недопустимо. И вообще хорошо, что мы забрали у него деньги. Он бы их все равно просадил. Огорчил бы семью. Близких… Загремел бы в милицию. Мы его спасли!

А однажды он отнял деньги у слепого попрошайки.

— Ему еще накидают, а мне позарез нужны…

Такой он был — простой, доступный, естественный во всех своих проявлениях. Никогда не таился, ничего о себе не скрывал.

Что и от кого можно скрыть? Вы сами-то подумайте!

Это я, по глупости, скрывал, никому не рассказывал о своей тайне.

Мне нравилась девушка, которая не ходила в гости к Лауре. Я и не хотел, чтоб она ходила. Я заприметил ее в консерватории. Затаив дыхание, наблюдал, как она, сжимая в руках платочек, внимает волшебным звукам Моцарта, как с театральной сумочкой идет в буфет, получает в гардеробе пальто…

— С ума сошел! — всплескивал руками Марко-фьев. — Ты, может, собрался жениться по любви?