Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– В-вы кто такие? – дрогнув голосовыми связками, робко поинтересовался он.

– Да, кто вы? – пролепетал Буба.

– Вы кто?

– Кто вы?

Голоса байкеров внезапно чудесным образом избавились от вызванной каждодневным холодным пивом хрипоты, зато наполнились приятным – какой бывает после употребления горячего молока с медом на ночь – тембром.

– Что ж, извольте. Депутат городской думы Деловой, – снизойдя до объяснений, представился Деловой.

– Депутат городской думы Стреляный.

– Депутат городской думы Сутулый.

– Депутат городской думы Ржавый.

– Депутат городской думы Желчный.

– Депутат городской думы Дырявый.

– Депутат городской думы Гнилой.

– Депутат городской думы Кудрявый.

– Депутат городской думы Лысый.

– Стеклянный, Оловянный, Деревянный. Исполняющие обязанности депутатов временно, – закончили представляться гости.

С каждым очередным, почему-то непременно усталым голосом произносимым именем, плечи байкеров опускались все ниже, а бороды на глазах вяли подобно пучкам залежавшейся на торговом прилавке зелени. Прозвучавшие клички были известны в городе любому младенцу.

– И чем... чем мы можем служить? – набравшись мужества, но при этом окончательно потеряв басовые нотки, совсем уже жалко пискнул Кока.

– Служить? Самой малостью, – сказал Деловой. – Не размахивать ножичками для начала. Опасная штука, а ты балуешься.

– Да какая такая опасная… Разве это нож? – примирительно, стараясь не дрожать голосом, воззвал к совести именитых депутатов Кока. – Это ж перочинный, им человеку и не сделаешь ничего.

– Ничего, говоришь? – нехорошо улыбаясь, переспросил Сутулый. Он высунул из окна свой немалых размеров, украшенный алкогольными прожилками нос и смерил Коку оценивающим взглядом. – Хочешь, я тебе этой штукой печень вырежу?

– Нет! – выдал Кока пронзительно. – Не хочу!

– Мы требуем встречи с Сатаной, – набравшись мужества, выдал окрепшим голосом Буба. – Мы знаем, он у вас главный. Пусть он нас рассудит. Это беспредел – средь бела дня у байкеров тачки угонять. Это все равно что у художника кисть с красками свистнуть.

– Мы и ходить-то давно разучились, – поддержал его Фред. – Нет большего позора, чем вдвоем на одном аппарате ездить. По их милости, – он указал подбородком на двух с интересом наблюдающих за происходящим старушек, – я сейчас вынужден за спиной Джоника болтаться. Это просто позорище. На нас уже прохожие пальцем показывают.

– Хотите, значит, повидаться с паханом? – весело переспросил Ржавый. Байкеры почувствовали какой-то подвох и с помощью вдруг обострившегося чутья как-то сразу поняли, в чем он заключается. – Так что, организовать вам встречу? Чего молчите?

– Не надо, – буркнул Кока. – Мы передумали.

– И правильно, – одобрил такое решение Ржавый. – Рановато вам к Сатане, ребятки. Вы молодые, вам бы пиво пить да пить, пока почки работают.

– Так что, – озвучил общее решение переглянувшихся воров Кудрявый, – топайте по домам, смотрите телевизор.

– А машины? – пискнул Буба. – До этой секунды он и не подозревал, что способен говорить таким тонким голосом. Сказал бы ему кто – не поверил бы.

– Машины изымаются государством в виде штрафа, чтоб впредь неповадно было.

– Неповадно было – чего? – набрался храбрости поинтересоваться Кока.

– А колесить где ни попадя, – пояснил Ржавый. – Чем попусту раскатывать, занялись бы делом. На завод бы, что ли, пошли, или в какую шахту... Электорат жалуется на загазованность. В думу вон уже который по счету сигнал поступил. Мы, как слуги народа, обязаны реагировать.

– Да не просто так, а своевременно, – солидно добавил Деловой. – Нам тот народ доверие оказал.

– Но...

– Никаких «но», – с нажимом сказал Деловой. – Пока, ребята.

Сникнув плечами, байкеры неуверенно поплелись прочь.

– Я на сорок штук влетел, – поделился Фред, когда они отошли на некоторое расстояние от совершающих выезд в народ депутатов городской думы.

– Я без малого на столько же, – прошипел Буба. – Попали, короче, на бабки. А еще точнее – на бабок Откуда только эти старые суки на наши головы взялись...

– Теперь давайте разберемся с вами, девушки, – сказал Ржавый, когда байкеры покинули двор.

– Молод еще разборки-то с нами устраивать, – проворчала Петровна.

– Мы мотоциклеты не отдадим! – сразу предупредила Кузьминична. – Привыкли мы к ним уже.

– Помилуйте, дамы, какие мотоциклеты! – Сутулый не поленился вылезти из машины, подошел к подругам, церемонно склонился, целуя руку Кузьминичне, затем повторил то же с рукой Петровны. – Очень приятно. Очень.