Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

Глава 51. Воровки в законе. Монголы

– Ну, вот она, наша секретная переправа, приехали. Это нечто наподобие Чарских песков. Тоже в своем роде уникальное в России место, – повернувшись к Богурджи, сообщила Кузьминична.*

* (Примечание: Чарские пески — урочище в Каларском районе читинской области, песчаная пустыня размером примерно 10 км на 5 км, в предгорьях хребта Кодар, между долинами рек Чара, Средний Сакукан и Верхний Сакукан. Является уникальным сочетанием песчаной пустыни с барханами, с окружающей ее восточно-сибирской сосново-лиственичной тайгой и горами.)

Место, впрочем, ничуть на знаменитые Чарские пески не смахивало, но Богурджи не стал делать старухам замечание, поскольку попросту об этом не знал. Он просто видел окруженный неприступными горами обширный песчаный участок без малейших признаков растительности, и что-то в его безжизненном виде настораживало опытного степного жителя, навидавшегося за свою жизнь столько песка, сколько иному любителю передачи «Клуб кинопутешествий» не увидеть даже с учетом круглосуточных телевизионных бдений...

До небольшой песчаной пустыни в самом сердце России они добрались с комфортом, в штабном вагоне, реквизированном великим монгольским командармом у Аллы Борисовны Пудачевой, прицепленном к подвернувшемуся пассажирскому составу – пассажирам которого было запрещено покидать свои места и таким образом они стали как бы соучастниками Великого похода, – остальное же войско добиралось до назначенной точки своим ходом, штурмуя попадавшиеся по пути города с легкостью играющих в войну детей. Мотоциклы старух следовали отдельно от хозяек, в специальном багажном отделении.

– Чего задумался? – спросила его Кузьминична. – Не веришь нам, что ли?

– Не то чтобы я не верил таким уважаемым пожилым дамам, – тактично сказал Богурджи, – но у меня имеются некоторые сомнения.

– Опять двадцать пять! – в сердцах бросила Петровна.

Богурджи нахмурился.

– Почему двадцать пять? – спросил он.

– Да так, русская идиома, – пояснила Петровна. – Не обращай внимания. Я хотела сказать, сколько можно перетирать одно и то же.

– Перетирать? – переспросил Богурджи. И радостно сказал: – Понял! Идиома?

– Типа того, – подтвердила Кузьминична. – Петровна имела в виду, сколько ж можно переливать из пустого в порожнее? – И тут же спохватилась: – Ну, сколько можно говорить об одном и том же, то есть? Твои особисты нас допрашивали? Допрашивали. Ты лично нас допрашивал? Допрашивал. Мы раскололись? Нет. Тогда в чем дело?

– Хотелось бы узнать о причинах, побудивших вас сотрудничать с Ордой.

– Тоже объясняли уже, – буркнула Кузьминична. – Мы это... ну, борцы с режимом, типа.

– Решили открыто выступить против кровавой Подпутинской диктатуры, – поддакнула Петровна. – Состоим в подпольной организации Валерии Леводворской.

– А срезав путь через пустыню, ты выходишь на намеченные позиции на две недели раньше, – напомнила Кузьминична. – Оттуда до Москвы рукой подать. Бастурхан тебе за это медаль даст.

– У нас нет медалей, – заметил Богурджи.

– Ну, не знаю, что там у вас за героизм полагается... Кумыса, что ли, нальет. Самого, что ни на есть, свежачка... Пойми, чудак-человек, нет у тебя другого выхода. Пойдешь кружным путем, как надумал – темп потеряешь. В шахматы когда-нибудь играл?

– И все же хотелось бы услышать ваши аргументы еще раз. Потому что на карте это место обозначено как непроходимое, – сказал Богурджи, задумчиво глядя на простирающееся перед ними песчаное пространство. – Кровавый Подпутинский режим и секретная организация неведомой мне Леводворской, это, конечно, хорошо, но, думаю, никакая Леводворская не сможет сделать зыбучие пески твердью. Если она не имеет волшебной палочки, конечно.

– Тебе ж сто раз объясняли, – набравшись терпения, сказала Петровна. – В том числе и про твердь... Нет здесь никаких зыбучих песков, просто напечатал КГБ ложную карту, будто здесь пройти нельзя, только и всего... Это на случай войны придумано, чтобы потенциального противника запутать. Раньше у нас вообще все секретное было. Даже карты городов специальные печатали. Противошпионные. Взять хотя бы карту Москвы, которая в любом киоске Союзпечати продавалась. На ней половины улиц не хватало, а те, что были, давались в неправильных пропорциях и со всевозможными искажениями. Изучит какой-нибудь засланный шпион такую карту, и начинает думать, что он круче вареного яйца, что все в Москве знает. Вот он живет себе, поживает, секретную информацию ворует и радуется, а потом вдруг чует – провал не за горами, вот уже и хвост к нему приставили. Ну, он, конечно, тут же в бега. А за ним, конечно, погоня. Он убегает по заранее намеченному маршруту, по той ложной карте составленному – глядь, а такой улицы, по которой он уходить надумал, и нет вовсе. Спрашивает у прохожих, а те пальцем возле виска крутят: здесь, мол, отродясь такой не было... Ну, он тогда на другую улицу кидается, которая по карте сквозная, которая через весь город идет – а там тупик! Ну, он начинает метаться, тут его и вяжут под белы шпионски рученьки...