Алексей Оутерицкий - Блондинка с загорелыми ногами (Скажи утке нет!)

– Я не сплю в пижаме, – проворчал губернатор, надевая извлеченные из футляра очки. Чувствуя какой-то подвох, он словно бы боязливо склонился над капотом и в свете мотоциклетных фар принялся изучать бумаги. Остальные проделали то же самое, за исключением третьего, которому для изучения документов не потребовались очки. – Что это! – воскликнул губернатор, первым осознавший, что именно предлагает ему подписать находящийся в международном розыске олигарх. – Этого не может быть! Это попросту невозможно!

Примерно такие же возгласы издали остальные, внимательно и даже не без некоторого сочувствия выслушанные Подберезовским.

– Но как же этого не может быть, если вот оно, перед вами, – укоризненно, словно объясняя несмышленым детям прописную истину, возразил он.

– Но это... это настоящий грабеж! – закричал губернатор. В следующий момент он опомнился, с опаской покосился на бесстрастные и оттого почему-то еще более страшные физиономии окружавших их монголов и поспешил взять себя в руки. – Это грабеж, – значительно тише повторил он.

– Остальные тоже так думают? – сухо осведомился Подберезовский.

Трое, тоже ознакомившиеся с документами, почти синхронно кивнули.

– Мы уже подписали надлежащие договоры с Повелителем вселенной, – мрачно сказал губернатор. – Мы готовы выплатить затребованную им разовую сумму, затем ежемесячно выплачивать десятину, но... но то, что предлагаете вы... это же...

– Подписанные вами договоры утратили силу, – спокойно пояснил Подберезовский. И философски заметил: – Все течет, все меняется. Бизнес, знаете ли. Форс-мажор. Не мне вам объяснять.

– Но какие изменения могли произойти за столь короткий срок! – возмутился кто-то. – Мы покинули юрту Повелителя всего каких-то полчаса назад!

– Писари, подготовившие бумаги, по недотепистости допустили ошибку, – все так же спокойно сказал Подберезовский. – Они уже наказаны. А Бастурхан Бастурханович велел вас догнать и эту ошибку исправить...

– Но вы же фактически предлагаете нам переписать все наши активы на вас, – недоверчиво сказал губернатор.

– Ну вы скажете! – возмутился Подберезовский. – Так уж прямо и все! Всего лишь по пятьдесят одному проценту, господа, всего по пятьдесят одному проценту. Прошу отметить мою щедрость, ведь я оставляю вам добрую половину! Ну, почти. Всего без какого-то несчастного процентика.

Четверо переглянулись и некоторое время стояли, не зная, что делать. Наконец губернатор решился.

– Знаете, Борис Абрамович... – прищурившись, начал он. – Зная вас... ну, пусть не лично, но... Зная ваши методы работы... Сомневаюсь, что вы выполняете распоряжение Бастурхана, как вы выразились, Бастурхановича. А вы не боитесь, что он узнает о вашей самодеятельности?

– А вы видели возле входа в полководческую юрту такой высокий шест? – вкрадчиво поинтересовался Подберезовский. Увидев, с какими лицами переглянулись эти четверо в очередной раз, он усмехнулся. – Так вот этот человек, который... ну, голова которого украшает этот шест... так он, короче, тоже в свое время, совсем как вы сейчас, посмел... – Он намеренно не договорил, и к безмерному удивлению бизнесменов выкрикнул по-монгольски какую-то гортанную фразу, после чего монголы пришли в движение. Часть мотоциклистов разъехалась, освобождая место для какого-то действия, часть воинов спешилась, на свет появились извлеченные из рюкзаков веревки... – Знаете, что такое четвертование? – поинтересовался Подберезовский, с интересом наблюдая, как бледнеют лица его деловых партнеров. – Кино, небось, смотрите, исторические книжки, небось, читаете? Так вот. Ровно через пять минут, которые я даю вам на обдумывание моего взаимовыгодного предложения, вам предстоит принять участие в неком действии. Это в случае, если вы не оцените моей щедрости и не поймете своей выгоды... – Он посмотрел на олигархов со значением. – В общем, для некоторых история может повернуться вспять.

Он хотел добавить что-то еще, но не успел. Четверо, только что отошедшие от капота, рванулись к нему, отталкивая друг друга, чтобы добраться до предложенных олигархом бумаг первым. При этом все держали в руках невесть откуда появившиеся авторучки. Секундой позже так же невесть откуда появился нотариус – кучерявый черноволосый человек в массивных роговых очках, который деловито пробежался взглядом по подписанным бумагам, на которых еще не успели просохнуть чернила, и, не теряя времени, закрепил их своими подписью и печатью.