Ольга Лукас: Поребрик из бордюрного камня

Даже если у него есть выбор, питерец всегда пойдёт и отстоит очередь к живому кассиру, вместо того, чтобы запихивать с трудом заработанные купюры в подозрительный автомат. Автомат — создание бессердечное. Во-первых, он не даёт сдачи. Во-вторых, на вопрос «Я ведь всё правильно делаю, да?» он никогда не ответит «Конечно, правильно, вы ведь уже сорок лет сюда ходите!» (трудно ответить, что ли?) Ну, и в-третьих — у него такой серьёзный вид, как будто он чем-то очень сильно недоволен. Питерец сразу начинает испуганно озираться и припоминать, что он сегодня сделал такого, что могло разгневать даже механизм. Задумается, бывало, и скармливает автомату купюру за купюрой, пока кошелёк не опустеет.

Если москвич стоит перед выбором: воспользоваться услугами человекообразного кассира или бездушного автомата, то он, конечно, предпочтёт автомат. Потому что не так обидно. Добровольно отдавать свои деньги какому-то дяде (или какой-то тёте, пусть даже она очень симпатичная) — на такое москвич пойти не готов. С автоматом проще — он точно не обогатится за твой счёт, нет у него такой насущной потребности, а значит, этому парню вполне можно доверить несколько сотен или даже тысяч рублей.

В Питере до сих пор можно встретить немало атлантов, подпирающих балконы, портики и прочие архитектурные детали своими красивыми плечами. Это младшие братья тех атлантов, которые, по колено уйдя в болотистую почву, упрямо держат призрачное питерское небо. Тогда как их московские собратья давно устроились кто Рабочим и Колхозницей, кто Петром-Плотником, а тяжёлый свой и неблагодарный труд передали приезжим, которые живо установили чуть ли не в центре города несколько механических поддерживателей неба, умело замаскировав их под комплекс «Москва-Сити».

Питерский человек всегда приходит на помощь механизму: если заболел светофор, на его место тут же встанет регулировщик. Московский механизм тоже всегда поможет человеку: если человек решил прогуляться после сытного ужина, но по ошибке поставил свой автомобиль напротив ресторана, приедет эвакуатор и увезёт автомобиль так далеко, что его владельцу обеспечено несколько часов спортивной ходьбы и не менее спортивной ругани с повелителями этого эвакуатора.

Однако, главным символом Санкт-Петербурга является всё-таки разводной мост — бездушный механизм, как его не символизируй. А главный символ Москвы — это Георгий Победоносец, пронзающий змея. То есть, человек, хоть и святой.

В питерском филиале московской конторы играет негромкая музыка. Где-то работает невидимый кондиционер, насыщающий воздух ароматом фиалок и хризантем. За стойкой сидит очень красивая и очень вежливая секретарша, знающая четыре языка и готовая поддержать разговор о проблемах квантовой физики или политическом устройстве Уганды. Ещё она любит варить превосходный кофе и охотно угощает им всех посетителей, даже разносчиков бумажного спама. После такого обхождения разносчики спама, ни разу никем не обласканные, возвращают оставшийся спам работодателю и становятся волонтёрами организации «Врачи без границ».

В питерском филиале московской конторы нет очередей. Все вопросы решаются быстро и легко, словно бы играючи. Заказы доставляют вам вовремя — причём, без предварительной просьбы. Просто вот случается это «вовремя», и вам звонят в дверь и приносят заказ. И небольшой подарок от фирмы — за то, что вы такой прекрасный. Даже если сегодня вас не могут принять и просят зайти ещё раз — вы зайдёте сюда с радостью.

Часто питерец, не привыкший к такому обхождению, начинает придумывать поводы для того, чтобы ходить в филиал московской конторы снова и снова. Он оставляет здесь все свои деньги. Его увольняют с работы. Он продаёт квартиру. И вот — свершается чудо. Его берут лифтёром в питерский филиал московской конторы, и наутро он сам уже знает четыре языка и легко поддерживает с секретаршей разговоры о проблемах квантовой физики и политическом устройстве Уганды. А с первой же зарплаты покупает себе автомобиль и симпатичный домик в Токсово.