Аркадий Аверченко - Дело Ольги Дыбович

Посвящается А. И. Куприну.

… Когда всё уже было съедено, выпито, когда все откинулись на спинки стульев и задымили папиросами, — Резунов хлопнул рукой по столу и сказал:

— Хотите чего-нибудь острого?

— Давай! — поощрила компания.

— Сейчас приведу его!

— Кого? Кого?!

Но Резунов уже выскочил из кабинета к помчался в общий зал ресторана.

— Этот Резунов вечно придумает какую-нибудь глупость, — укоризненно проворчал Тырин. — Наверное, какую-нибудь девицу притащить.

— Идет! — весело крикнул Резунов, влетая в кабинет.

— Кто?!

— Он! Муж Дыбович. Сейчас будет здесь!

Никто даже не успел высказать протеста против этого нелепого приглашения. Последние дни у всех на устах было имя Ольги Дыбович, убитой её любовником и его сообщником — слугой этого любовника. Труп убитой был положен в корзину, отправлен в Москву, и только там, на вокзале, преступление раскрылось. Следствие скоро добралось до источников преступления, и любовник Темерницкий, вместе со слугой Мракиным, были арестованы.

Большинство людей, пировавших в кабинет ресторана, было недовольно неуместной выходкой Резунова, притащившего несчастного мужа убитой напоказ праздным людям, а двое-трое, наоборот, с жадным любопытством впились глазами в лицо, вошедшего за Резуновым, господина.

Лицо было розовое, круглое, с редкими светлыми усиками и выцветшими голубыми глазами.

Толстые губы не совсем прикрывали два ряда крупных неровных зубов.

Держался он неспокойно, всё время нервно вертя головой направо и налево.

Когда он обходил столь, пожимая всем руки и повторяя каждый раз: «Дыбович, Дыбович, Дыбович»…, все деликатно сделали вид, что не обращают внимания на эту фамилию, так зловеще звучащую уже в течение двух месяцев.

Но Резунов, ревниво следивший за успехом своего «номера», заметил эту деликатность. Очевидно, он находил ее не соответствовавшей его программе, потому что сейчас же громко и развязно заявил:

— Это, господа, тот Дыбович, у которого жену в корзине нашли убитую. Вы, конечно, все следили за этим делом?

Два приятеля, сидевшие по бокам Резунова, энергично толкнули его в бок, но он отмахнулся от них и продолжал:

— Как же, как же! Нашумевшее дельце. Ты, Дыбович, небось совсем и не думал, что в такие знаменитости попадешь?…

Все притихли, как перед грозой, опасливо следя за фруктовым ножом, который вертел в руках Дыбович, усевшийся между Тыриным и Капитанаки.

Дыбович улыбнулся, положил нож и махнул рукой.

— Ну, уж тоже… Нашел знаменитость. Где нам… Мы люди маленькие.

— Послушайте, — тихо спросил, наклоняясь к нему, Тырин. — Он ведь мистифицирует нас, а? Вы не Дыбович?

— Нет, нет, что вы… Я Дыбович!

— Но, вероятно, однофамилец?

— Помилуйте, — горячо воскликнул Дыбович. — Какой там однофамилец. Я настоящий Дыбович… Тот самый, у которого жену убили. Да вы, вероятно, меня видели на суд! Я свидетелем был.

— Я на суде не был.

— Не были?!. — ахнул Дыбович, нервно крутя желтые усики. — Да как же вы так это!.. Вот странно.

И лицо его приняло обиженное выражение, как у актера, который услышал от приятеля, что тот не попал на его бенефис.

— Неужели не были? Удивительно! Один из самых сенсационных процессов. Интереснейшее дело! Господа, кто из вас был на суде?

— Я… — несмело отозвался Капитанаки.

— Вы меня там видели?

— Да… видел. Вы давали показание по поводу… друга… вашей жены.

Молодой Дыбович сделал рукой торжествующий жесть.

— Ну, вот, ну вот… Видите! А вы говорите — не тот Дыбович!.. Зачем же мне обманывать вас?

Минута неловкого молчания была прервана деликатным Тыриным, решившим, что необходимо сказать хоть что-нибудь.

— Ужасная трагедия, — прошептал он. — Вы, вероятно, переживали глубокую душевную драму?

— А еще бы не глубокую! Это хоть кому доведись такая история… Жена… Где жена? Нет! Вот-с только куски в чемодане — извольте вам! Получайте! Прямо подохнуть можно. Самое ужасное, что эти идиоты сыщики стали первым долгом следить за мной… Как вам это понравится? Положеньице! Я на поезд — они на поезд, я в гостиницу — они в гостиницу.

— Тяжелая история, — вздохнул Тырин. — Звериное время.

— Еще бы не тяжелое, — возмущенно сказал Дыбович. — Подумайте, какие мерзавцы: убить женщину, разрезать на куски и отправить в Москву. Свинство, которому имени нет. Показывают корзину: «Ваша жена?» — «Моя». Положеньице!