Владимир Кунин - Кыся

Нет, Счастье — это очень многогранная штука! И если вот, например, мне сейчас еще удастся раздобыть пожрать…

И я отправился на поиски «своего» грузовика.

Еще издалека я услышал голос своего нового знакомого:

— Кыся!.. Кыся!.. Кыся!.. Кыся…

Честно говоря, я никогда ни на какие «кис-кис» не откликаюсь. Это безликое «кис-кис» мне до лампочки. Те, кто меня знает, может назвать меня по имени, а я уже решу сам — имеет мне смысл подходить к этому Человеку или нет. Незнакомые мне Люди, которые вдруг начинают мне «кискать», — всегда вызывают у меня подозрение. Не то, что я кого-то там боюсь. Нет. Я знаю, что всегда сумею за себя постоять или вовремя смыться, но просто неохота ввязываться в лишние неприятности. А за последние несколько лет, особенно с того момента, как из магазинов исчезли обычные недорогие зимние шапки из крашеных кроликов, а на рынках и в ларьках стали появляться кустарные уродливые шапки из Котов и Кошек, неприятностей можно ждать от кого угодно.

Шура Плоткин как-то говорил, что этим занимается даже один его бывший знакомый — доктор наук. Я сознательно подчеркиваю — «бывший знакомый». Потому что, как только Шура узнал, чем промышляет теперь этот доктор искусствоведения, он сразу же прекратил с ним какие бы то ни было отношения.

Так что, если мы не знакомы, вы можете «кискать» до упоения. Я и головы не поверну.

Но на это неумелое «Кыся! Кыся!..» хозяина того грузовика, я побежал без малейшего опасения. Что-то в нем мне было симпатично. Даже то, как монотонно и беспомощно он кричал это свое безграмотное «Кыся!.. Кыся!..» Уже на бегу я успел подумать, что он вполне может не знать о кокаине в его фургоне! Сравните — девятнадцать миллионов нервных окончаний в моем носу и всего пять миллионов в его.

А, может, я и ошибался. Несмотря на всю мою жесткость характера и бойцовские качества, счастливо воспитанные во мне улицей, нашим пустырем, чердаками и подвалами, постоянной борьбой за выживание, за обладание, за первенство — мне, как и любому существу, выросшему все-таки в интеллектуальной среде, была свойственна некоторая идеализация симпатичных нам персонажей и событий.

Шура как-то заметил, что революция семнадцатого и события девяностых в очень большой степени обязаны этому интеллигентскому заблуждению.

Я, правда, ни черта не понял, что Шура хотел этим сказать, но по привычке поверил ему на слово.

Когда я подбежал у «своему» грузовику, я увидел, что дверцы его кабины распахнуты, а рядом стоит двухметровый хозяин «моего» грузовика и низкорослый, квадратненький и совершенно лысый мужичишко. Несмотря на то, что оба они были абсолютно разными людьми, — сходство между ними было, тем не менее поразительным! То ли джинсовыми курточками, то ли разноцветными тренировочными штанами (мечта Шуры Плоткина!) то ли возрастом — сорок, сорок пять — то ли обветренностью лиц, и конечно, руками! Вот руки у них были полностью одинаковые. Чисто вымытые, с грубыми потрескавшимися ногтями, с неистребимо въевшимися следами масел, грязи, металла. В застарелых шрамах и ссадинах. Сильные пальцы в безвкусных золотых перстнях, широкие запястья перепоясаны браслетами дорогих красивых часов. Из-под расстегнутых воротников клетчатых рубах поблескивают золотые цепи толщиной с хороший поводок для крупной Собаки.

Но самое главное — они пахли совершенно одинаково! Бензином, соляркой, перегоревшими маслами и хорошим коньяком. Нет, конечно, личные запахи, я бы сказал — индивидуальные, у них тоже были достаточно выражены. Но запах их профессии — водителей тяжелых дальнорейсовых огромных грузовиков — был един.

— Слава те Господи! Пришла, кыся хренова!.. — сказал «мой» двухметровый. — Я, понимаешь, открываю шаланду, а она лежит себе на пакете и дрыхнет без задних ног! Все проспала — и таможню, и паспортный контроль, и отплытие…

— Ох, и кот! Ну, здоровый, стервец!.. — восхитился Лысый.

— Да, кошечка — будьте-нате, — сказал «мой». — А может, она того?.. С «икрой»? Как говорится, «кыся в положении», а?..

— Ты чо?! Повылазило у тебя, что ли! — возмутился Лысый. — «Кошечка», «в положении», «кыся»… У тебя глаза есть? Какая это тебе «кыся»?! Это же форменный кот! Глянь, у твоей «кыси» — яйца, как у жеребца! Нашел себе «кысю»…

— Точно! Ну, надо же?!. - поразился «мой» и вытащил из-под сиденья бутылку. — Надо за его здоровье шлепнуть. Ну, и за тех, кто в море, само собой…

Из кабины грузовика жратвой тянет — просто голова кругом идет! И тогда я предъявил своим новым знакомым один из своих любимых аттракционов. Есть у меня несколько трюков в запасе, которыми я иногда пользуюсь, чтобы расположить к себе окружающих. Один из них — Неожиданный Прыжок Вверх Из Положения Сидя. Это я делаю так, что даже Большие Собаки от удивления приседают на задние лапы, а про Людей и говорить нечего…