Джером Джером: Третья книжка праздных мыслей праздного человека

Как-то раз я присутствовал на представлении одной пьесы, которая вызывала гомерический хохот у публики, а меня привела в самое печальное настроение. В конце первого действия этой пьесы появилась миленькая такая старушечка. Мы, зрители, сразу признали в ней почтенную тетушку; лишь одни действующие в комедии лица долго не могли разобрать, с кем имеют дело. Эти лица приняли эту старушку за что-то вроде… цирковой наездницы и заперли ее в гардероб. По всей видимости, гардеробы на сцене только и служат для такой надобности: непременно кого-нибудь в них прячут. Впрочем, «наездницу» в продолжение всего представления несколько раз прятали от посторонних лиц не только в гардероб, но и в громадную бельевую корзину, за оконную драпировку и даже под диван. Всей этой возни отлично можно было бы избежать, если бы только «наездница» догадалась сказать: «Да что вы все тут, белены обелись, что ли? С какой стати вы меня прячете от добрых людей? Неужели я похожа на такую особу, которую стыдно показать другим? Кажется, у меня для этого слишком почтенная наружность, и я удивляюсь вашей близорукости…» Этим бы все дело и кончилось в десять минут, вместо того чтобы растянуться на два с лишним часа. И находят же люди, что это смешно!..

В действительной жизни я знаю только один случай, когда человек молча вынес большую обиду, которой тоже мог бы избежать двумя-тремя вовремя сказанными словами. Этот случай с покойным Корнеем Грэном. Знаменитый артист был приглашен дать представление в одном пригородном поместье. Владелица поместья, дама из так называемых выскочек, оценивавшая людей единственно по количеству числящегося за ними капитала или титула, распорядилась, чтобы артиста тотчас же по его прибытии накормили в людской. Дворецкий, лучше своей хозяйки знавший приличия, осмелился было возразить, что это будет очень неудобно по отношению к такой знаменитости. Но невежественная и напыщенная богачка знать ничего не хотела и настаивала на своем. Грэн спокойно отобедал с «людьми». После обеда он встал и сказал присутствовавшей челяди:

— Спасибо вам, друзья мои, за то, что вы так радушно приняли и угостили меня. Если желаете, я отплачу вам за вашу любезность маленьким представлением, которое, надеюсь, немного развлечет вас.

Разумеется, все были в восторге от такого предложения, и Грэн позабавил их с полчаса, выказав при этом все свое искусство. Он разошелся и продолжал бы еще, если бы не явился слуга, присланный хозяйкой с приглашением артиста в гостиную. Грэн простился с «публикой» и последовал за слугой в гостиную, где застал блестящее общество, приготовившееся смотреть его.

— Мы ждем, мистер Грэн, — небрежно бросила ему хозяйка.

— Чего? — тем же тоном спросил артист.

— Вашего представления.

— Но ведь я был приглашен вами только на одно представление и уже дал его, — возразил Грэн.

— Дали?.. Где же? Когда?

— Только что сейчас внизу, в вашей людской.

— Но как же это так! — воскликнула хозяйка, топнув ногой. — Разве я приглашала вас забавлять моих людей , а не гостей ?

— Выходит так. Ведь вы же сами заставили меня обедать с вашими людьми , а я всегда развлекаю только тех, с кем обедаю… Впрочем, если тут вышло недоразумение, то это дело ваше… Честь имею кланяться.

И артист поспешил на вокзал.

Кстати расскажу другой случай, свидетельствующий о находчивости и остроумии Грэна. Однажды летом он вместе с одним из своих товарищей по профессии жил на даче. Грэн занимал нижний этаж, а его товарищ жил в верхнем. Как-то раз рано утром к Грэну зашел сосед, и они, усевшись перед открытым в сад окном, завели интересную беседу, привлекшую внимание верхнего жильца. Тот, еще в ночном костюме, полюбопытствовал узнать, о чем идет внизу разговор, и так неосторожно высунулся из своего окна, что угодил головой прямо в прелестную клумбу с цветами.

— Господи! Это что такое? — вскричал пораженный гость Грэна, с недоумением и страхом глядя на барахтающуюся в клумбе и уморительно дрыгавшую голыми ногами белую фигуру.

— Это мой коллега, — спокойно проговорил Грэн, выглянув в окно. — Позавидуешь ему: только что с постели и уж расположен давать представление.

Красивым женщинам предстоит впереди очень трудное время. До сих пор они катались как сыр в масле, а в будущем им угрожает большое огорчение. Дело в том, что в скором времени на свете не останется ни одной дурнушки; все женщины будут одинаковы красивыми и обольстительными, следовательно, все будут равны, и выделяться особыми преимуществами ни одной из них больше не придется.