Андрей Загорцев: Водки летчикам не давать!

Солдаты, назначенные в категорию геев-зоофилов, свое назначение «оправдали», с превеликим удовольствием «имели» «зверюшек» с автоматами, встречающихся среди местной флоры и фауны.

Донесения с подразделений пришли в штаб группировки и далее попали на стол оперативному дежурному, как раз стоял тот самый офицер, который все это и зачинал.

Прочитав все донесения, офицер поморщился, и от греха подальше на всех бланках написал «Принято к учету». Бланки попозже уничтожили. На том дело и закончилось.

Никто из верхнего штаба про наличие непонятной категории солдат в разведывательных частях и подразделениях так и не спросил…

В одну из частей поступил сигнал о приезде большого начальника. Поступил, как обычно, заблаговременно — недели за две — и в части началось лёгкое безумство. Совещания у командира длились до полуночи, потом совещания в батальонах, потом в ротах, ну, а потом молодые взводники в извращенной форме доводили указания вышестоящего штаба до подчинённых. Так в одном батальоне указания спилить сучья на деревьях в высоту на два метра выполнилось неукоснительно, только крайняя исполнительная инстанция, в виде двух солдат с пилами и лестницей, конкретно не уяснив задачу, начала пилить как им вздумается. С утра комбата встречали куцые тополя, рост которых равнялся ровно двум метрам. Исправлять положение поставили командира взвода с сержантами.

Взводник курсы ландшафтного дизайна не оканчивал, поэтому сержанты гвоздями «соткой» (а других в каптерке не было), приколотили кучу увядших веток в безобразно-прекрасном художественном беспорядке. Дальше в ход пошёл командир роты, который, плюнув на всё, выкорчевал все деревья вокруг казармы. Специально обученные солдатики накопали под покровом ночи в городском парке маленьких ёлочек и аккуратно рассадили вокруг казармы. Траву решили не красить. На том бы и обошлось, но командир части увидал по телевизору рекламу травки «Канада-грин». ГСМщику части, как главному «вору в законе», была поставлена задача: достать вышеуказанную травку. ГСМщик задачу выполнил с блеском (осталось дома несколько пакетов после облагораживания своего загородного двухэтажного домишки). Трава была посеяна, на удивление быстро выросла, задавила все сорняки. Некоторые из солдатиков даже пытались её насушить, соответственно, для последующей раскурки, однако красивая зелёная травка совершенно не вставляла, и её оставили в покое.

А безумства по поводу облагораживания части продолжались и не было им конца. В казармах то сдирали линолеум, то мастичили полы, и все это происходило в зависимости от слухов и недостоверных сведений о пристрастиях прибывающего высокого лица. Зампотыл с ужасом думал: «А вдруг должностное лицо обожает паркетные полы? Потянуть то потянем, а вот обожаемый сыночек с новой машиной подождёт». Везде развесили фотографии должностного лица, однако некоторые «скрытые» недобросовестные элементы сразу же стали подрисовывать испанские усы, очки и т. д. и т. п. «Бдительные» сразу закрутили расследование и обвинили во всём свинаря из роты обеспечения, на которого завели уголовное дело. Однако оказалось, что свинарь переслуживает уже второй месяц, поэтому его уволили, опасаясь что он появится в самый неподходящий момент и громогласно заявит об этом «гостю». Свиньи, узнавшие о том, что их кореш уволился, перепрыгнули через забор, благо физическая подготовка им это позволяла, и скрылись в неизвестном направлении. По крайней мере так уверял прапорщик, начальник всей скотины в части.

С окружных складов в часть завезли новые камуфляжи и одели весь личный состав. Однако некоторые лица, собиравшиеся дембельнутся в совсем недавнем времени, камуфляжи припрятали и ходили в старье, из-за чего началась эпопея строевых смотров. На предмет чего только не смотрелись. И белье нижнее смотрели, и клеймение смотрели, и платки-расчёски. Может действительно должностное лицо обожало смотреть на нижнее солдатское бельё вкупе с расческами-платками.

А песен сколько новых разучили, ой, просто жуть. С округа в помощь прислали и дирижёра и кучу помогающих полковников, которые с умным видом ходили по части и указывали на недостатки, но в основном занимали местный чипок и завтракали, обедали, ужинали естественно за казённый счёт. Начпрод части составил особое меню и мучился от недостатка информации о пристрастиях высокого гостя. Время «Ч» неумолимо приближалось. Совещания стали длится ещё дольше. Некоторые взводники поставили себе в каптёрках кровати. В тот самый знаменательный день в наряд поставили самого толкового майора, начищенного и наглаженного как медная солдатская бляха. Из округа довели программу пребывания «должностного лица», но забыли уточнить когда он приедет, поэтому личный состав построили на плацу и держали в строю до обеда, потом объявили обед на тридцать минут. Офицеры, привыкшие ко всяким передрягам, кинулись в чипок, однако чайная была закрыта на обслуживание помогающих полковников, Офицеры поматерились и снова ринулись строится. Наконец раздался рёв сирен и через КПП промчался кортеж, прямиком к клубу. Обезумевший комбриг в ужасе заметался, прибывший вместе с должностным лицом командующий округом свирепо завращал глазами. Через КПП промчался ещё один автопоезд, из автобусов посыпались телевизионщики, освещавшие визит должностного лица. Личный состав с молодецкими песнями зашагал по плацу в сторону клуба. Должностное лицо выслушало рапорт комбрига, одобрительно отозвалось о песнопениях подчинённого личного состава. Командующий, схватив под локоток командира части, отвёл его в сторону и зашипел в ухо: