Андрей Загорцев - Водки летчикам не давать!

Замполит бодро втолковывал, проверяющий сидел открыв рот, не замечая гроздьев «лапши» свисавших с ушей. И тут в сухопутную душу закралась мысль проверить какого-нибудь военнослужащего на предмет проведенных индивидуальных бесед.

— Товарищ капитан, позовите мне, какого-нибудь солдатика, — попросил он Перегудова.

— Кого? — не понял Леша.

— Солдата! — уже громче проблеял полковник.

Леша начал обдумывать, где ему достать солдата — ближайшая сухопутная часть была в поселке Славянка где-то километрах в 100, так что быстро достать солдатика для каких-то нужд (может даже и извращенных), полковника-проверяющего не получается. Но полковник очнулся.

— Матроса. Матроса позовите, любого.

— А-а-а, — просиял Леша и не сходя с места громко заорал: — МА-А-А-А-А-АТРО-О-О-О-ОС!

Полковник страдальчески поморщился. Через две наносекунды раздался бешеный стук в дверь, влетел свободный дневальный и бодро заорал:

— Товарищ капитан, дневальный свободной смены матрос Кононенко по вашему приказанию прибыл… ЗВАЛИ, БАРИН? — после чего резко сел в низкую стойку и скрестил над башкой руки в ожидании лося…

P. S. Полковник все-таки пил, да еще как. До двух часов ночи из каптерки раздавались его робкие крики: «Ма-а-атрос», и следом пояснения ротного про разновидности лосей…

Дело было еще в училище, стояла летняя предотпускная жара, спали мы все с раскрытыми окнами, всем во сне снился летний отпуск, некоторым снились сутки ареста, кому-то разнузданные и сексуальные женщины. Всем, кто спал в окрестностях курсанта Эдички Ворошилова не снилось ничего, по той причине, что никто из-за пресловутого Эдички не мог уснуть. Во сне Эдик вел себя словно спаниель на охоте: прискуливал, чавкал, сучил ногами, пытался рассказать устройство АГС-17, за который он на огневой получил двойку, сучил ногами и очень часто применял ОМП, естественного личного производства. Колыбахи подушками ненадолго приводили его в чувство, он долго извинялся, ходил в туалет, курил. Но как только его голова приклонялась к подушке, все начиналось снова.

Эта летняя ночь отличалась особой удушливостью и жарой. Многие курсанты ходили в умывальник, мочили простыни и так пытались заснуть. Вот уже час ночи с тумбочки с грохотом упал заснувший дневальный, но не проснулся, а так и остался спать, прижав к груди ротный барабан. Эдик этой ночью превзошел себя самого, все соседи его метались к окнам подышать свежим воздухом, материли его во все корки, но тело Эдика было бесчувственным, а душа его унеслась в крепкие объятия сна про выпуск, отпуск и т. д. и т. п. Ну, короче в те сны, что положены курсанту по расписанию.

Я поступил просто: залез в свою каптерку, распахнул зарешеченные окна, включил парочку вентиляторов, реквизированных в ротной канцелярии, накидал на пол матрасов и попытался заснуть. И тут, примерно в полвторого, ко мне повалили страждущие, убогие и обиженные и все с одной жалобой: на ночные бесчинствования курсанта Ворошилова. Нас собралось человек пять, посидели мы, попили пивка, принесенного одним рьяным самоходчиком, а потом как-то само собой целесообразно обстановке у нас выработался план действий. Детали были продуманы, роли распределены, расчет времени и даже небольшой графический планчик проводимого спецмероприятия.

Итак, четыре мощных курсанта на цыпочках подобрались к кровати Эдички и осторожно приподняли его кровать. Эдичка всхлипнул, засучил ногами, пустил газы и успокоился. Потихоньку процессия двинулась в сторону туалета и умывальника. Так как Эдик мирно спал, а до места приземления кровати дошли за считанные секунды, план скорректировался в мгновение. Кровать мирно последовала на выход, а потом по территории сонного училища в сторону плаца за кроватью следовала тумбочка Эдика, его сапоги и табуретка с аккуратно заправленной формой. Все это аккуратно приземлилось в дальнем углу плаца и разместилось как положено по внутреннему уставу. Даже прикроватный коврик присутствовал. Исполнители тихонечко отошли, заботливо поправив сползавшее одеяло. На свежем воздухе Эдичка совсем разомлел и раздухарился, чуть ли ни на весь плац были слышны его стоны, выдержки из наставления по АГСу и остальная нецензурщина. Исполнители отошли под сень елок возле корпуса огневой подготовки и решили перекурить и отчаливать в направлении казармы.

С дальнего угла плаца выдвинулся патруль по училищу, и, сонно топая, поплелся через плац. Постепенно патруль добрел до кровати с храпящим Эдиком, обогнул кровать и потихоньку начал удалятся. Вдруг в мозгах старшего патрульного что-то замкнуло.