Лана Капризная - Чистый, неразбодяженный гламур

Но это было еще не все. Я села за стол, сверила свое лицо с отражением в зеркале пудреницы, внесла кое-какие коррективы в оригинал и склонилась планом следующего номера. Я ждала Лейлу. Она не покинет стены нашей глянцевой обители, пока не выскажет мне все. Все, что она считает важным.

Минут через десять за дверью послышался шум, сдавленный шепот Милы и истеричный крик Лейлы:

— А мне плевать, что тебе за это будет!

Даже так?! Терроризировать ассистента главного редактора может только главный редактор. Бестселлер «Как стать модной сукой», глава восемнадцатая.

Я распахнула дверь кабинета и узрела Милу, изо всех сил вцепившуюся в рукав Лейлы. Бедной девочке приходилось нелегко. Я имею в виду Лейлу. У Милы оказалась хватка бультерьера. Надо же, буду иметь в виду.

― Мила, отпустите рукав. Это Cavalli, а он в последнюю очередь задумывается о качестве швов, — я равнодушно смотрела на зареванное лицо Лейлы. Все-таки Гнус — редкостная скотина. Это мне тоже нужно иметь в виду.

Мила расстыковалась с Лейлой, и та подскочила ко мне:

— ТЫЫЫЫ!.. — буквально провыла она.

— Лейла, тебе еще нужно успеть собрать вещи. Магнус Харальдович дает лишь полчаса на сборы и прощание.

— Ненавижу! — наконец выдохнула Лейла.

— Лейла, Магнус Харальдович так много для тебя сделал, и я просто не могу поверить, что ты можешь быть такой неблагодарной.

— Ненавижу! Ненавижу! — забилась в истерике Лейла.

Из кабинетов стали высовываться любопытные лица. Как сладко увидеть падение вчерашней фаворитки! Вот только жаль, что этого не произошло позавчера, тогда не пришлось бы тратиться на подарки к ее дню рождения.

— Лейла, Магнусу Харальдовичу будет неприятно узнать, что ты к нему так относишься, тем более в стенах его издательского дома, — продолжала я увещевать рыдающую Лейлу.

— Ненавижу-ненавижу-ненавижу! — раздавалось уже на весь этаж.

Публика наслаждалась!

— Мила, — я развернулась к затаившейся ассистентке.

— Уже идут, — кивнула она. И действительно, из-за угла появилась охрана.

Дальнейшее войдет в анналы нашего издательского дома и, кстати, отобьет желание у кого-либо и когда-либо претендовать на мой трон Клеопатры. Упирающуюся и рыдающую Лейлу дотащили до лестницы, аккуратно спустили вниз и передали редакционному водителю. Я посчитала небезопасным, чтобы бедная девочка сама садилась за руль, о чем и сообщила во всеуслышание.

Между редакцией и багажником автомобиля челноком сновала Мила, постепенно очищающая кабинет Лейлы. Да, основательно она обустроилась: коробки с обувью, платья в чехлах и пакеты, пакеты, пакеты со всякой всячиной.

Через полчаса я отпустила Милу перекусить. Именно в это время наш добрый Магнус дает своей личной секретарше время на подкрепление сил. Через пятнадцать минут после возвращения Милы — можно было засекать время — позвонил Гнус и дал мне карт-бланш на поиски нового заместителя. Я так понимаю, карт-бланш — это значит, что я могу взять блондинку?

Я осчастливила своим открытием Тамару с Маринкой, и попросила прошерстить наш старый добрый филфак — и, в частности, угро-финское отделение — в поисках подходящей кандидатуры. Знание норвежского языка перевесит все недостатки, включая отсутствие амбиций и нефтеносного папы.

— Ну, ты довольна? — спросила меня ответсек, когда наивная Маринка, бурно выразив свой восторг неожиданным переменам вкуса Магнуса Харальдовича, ускакала в направлении своей телефонной книжки.

— Это работа, Тамара. Ничего личного, — ответила я.

Свой личный интерес я выразила, когда через знакомых слила в Vogue координаты этой среднеазиатской принцессы.