Владимир Марченко: Этапы большого пути. Сатира без юмора

Миша восторгался, как и каждый горожанин, увидев бабочку, паутину, увешанную каплями росы, а Макарка, сняв полосатую кофту, сопел и курил. Он не был городским, а всю жизнь проработал на ферме, и этих паутин перевидал. — Мише и не снилось. Но рассказ не об этом — это ещё начало.

Ловят друзья обитателей пруда, разговоры степенно ведут, курят самосад и природой наслаждаются. Талоны кончились на курево ещё в марте Перебои с табаком принудили сельских маркетологов разводить махорку. Махорка — не Золотое руно и не Капитанский и даже не Турецкий, но без добавок и примесей. Макар в махру сухие цветы донника добавляет. Запах идёт от цигарок приятный, не хуже, чем от Нептуна. Миша, будто, между прочим, сказал:

— Давай телят возьмём, ферму откроем.

— Пасти ты их, где будешь? — смачно плюнул Люкс в воду. — Подпахали под крыльцо.

— Кто подпахал? — усмехнулся Кадушкини. — Ты. Ну, твои братья. Вдоль каждой лесополосы дорог накатали. Хозяева так не делают.

— Вы и накатали, — сказал весело Макарка-Люкс. — Чужие тут не ездят. Из города чешете облепиху ломать, смородину драть. Злодеи какие-то. По посевам шуруете.

— Ты прав, Макарыч. По-свински живём. Дальше своего кармана не смотрим.

Долго одноклассники говорили о кооперативном строительстве, о налогах, о земельной аренде. О многом теперь можно говорить без стеснения и без оглядки, но ходят слухи, что перестройка вот-вот будет отменена и говорунов станут демократично перевоспитывать, применяя обычные меры и методы.

Опускаю подробности, как варилась уха, как Миша убирал нефтяные пятна из котелка, как резали сало и луковицу, а малосольные огурцы выложили на газетку. Не успели друзья принять по первой, но лишь налили в стаканы или в кружки. Макар прихватил из дома баночку собственного и экологически чистого продукта, как за кустами шелюги зарыкал чужой мотор. И на берегу, а может быть, и чуть подальше остановился весёленький «Жигулёнок». Из транспортного средства, разминаясь и потягиваясь, выдавились две женского пола особы. Одна женщина полная, а другая чуть пожиже, но рыженькая и в очках на конопатом остроносом лице.

— Давайте отсюда чешите, — словно нашкодившим пацанам, сказала толстенькая дама. Друзья не оторопели от такого приветствия, дружно подумав, что бабёнки шутят и желают таким путём завести знакомство с двумя молодыми мужчинами в трусиках и панамах. Они обрадовано сняли с костра котелок и замахали трудовыми руками, приглашая гостей.

— Живо! — приказала баском рыженькая, и грозно сняла очки. Макар оглянулся, ожидая увидеть тех, кому так строго говорят подъехавшие горожанки. Миша тоже сообразил, что в рабочее время могут подъезжать к озеру только тётки из ближайшего городка. Селянки в огородах с тяпками и с восторгом отдыхают.

— Присаживайтесь, — сказал он. — Только ложки прихватите и стаканы.

— Что это такое? Сказано, чтобы убирались. Это наше место. Мы купаться будем. Брысь, алкаши. — Полная дама зло пнула беленькой туфлёй из ремешков рюкзак Кадушкини, купленный недавно. Друзья поняли, что уха этих туристок не интересует.

— Тут никто не купается, — сказал Макар. — Тут бутылки битые. У нас всегда вон там купаются.

— Тебя никто не допрашивает. Собирайте вещички и — на выход. — Сказала рыженькая, снимая тапочки и, надевая очки.

— Пошли, — прошептал Люкс. — Нехай закупаются.

— С чего это. Мы пришли первыми. Обозвала алкашами. …Мы с детского сада рыбачим. Наша речка. С трёх лет пупы греем. И никто так по-хамски не разговаривал с нами. Перестройка повлияла? Не пойду никуда. Не нравится, ищите другое место, господа из города.

— Пойдёшь, — покачала головой толстая баба и полезла в машину. Вынула из прозрачного пакета красное удостоверение и начала перед лицом Мишки размахивать. — Сматывай удочки, а то и протокол можно составить…

— Стоп, стоп. Фамилию не разобрал и звание. Не мотай шибко. Вот это да. Старший лейтенант приехал в рабочее время на деревенский пруд, загаженный коровами и дохлыми поросятами. Засада тут у вас в озере? — стал насмешничать Мишка, пытаясь свести злое настроение тёток в шутку. — Мы отвернёмся. Купайте свои тела в этом помойном водоёме, если приличного озера недостойны ваши тела.

Люкс принялся спешно собирать в газету огурцы, пахнущие укропом и смородиновыми листьями, выливал из мисок уху в котелок, а Мишка продолжал выкобениваться. Он тоже горожанин, у него такие права на сидение на берегу пруда.

— Вы случайно своё служебное удостоверение в баньку не берёте, чтобы шайку и скамейку отнять у какой-нибудь бабульки. Стесняетесь. Чего стесняться, если вы офицер, да ещё и такая красивая, как Венерка Милосская.