Аркадий Васильев - Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет [Авторский сборник]

Программа вечера была большая и целеустремленная на тему: «Все для укрепления семьи». В нее входили: консультация шеф-повара ресторана «Чайка»: «Рациональное питание — залог всех успехов»; консультация парикмахера: «Искусство женской прически»; консультация работника бюро туризма: «Где провести отпуск»; консультация учителя средней школы: «Химия в быту»; консультация фотографа на тему: «Быт и фотография».

Посетителям парка в этот вечер предстояло еще выслушать лекцию бывшего прозаика, а ныне критика Пеликанова о путях развития советской литературы вообще и краюхинской в частности и популярную беседу врача Вдовиной об основных функциях поджелудочной железы.

Гвоздем программы являлся показ областным Домом моделей фасонов летних платьев и спец-одежды.

Больше всего народа собралось около шеф-повара Сказкина, дамского парикмахера Харченко и фотографа Чархоненко.

Шеф-повар Сказкин — молодой, красивый парень лет двадцати пяти, в белоснежной куртке, из-под которой выглядывала романтическая матросская тельняшка, выдававшая принадлежность владельца к славному, веселому племени корабельных коков, говорил, обаятельно улыбаясь окружающим его хозяйкам:

— Завтрак, как правило, должен быть сытным. В него, гражданочки, надо заложить процентов двадцать пять суточного рациона… Тогда можно смело садиться за весла, извиняюсь, браться за приборку палубы, извиняюсь, — за благоустройство кубрика… Если в обеде фундамент был легкий — бульончик или суп-пюре, то на второе надо что-либо посолиднее, конечно сообразуясь с сезоном: если маневры, извиняюсь — осень, то еще поплотнее…

Когда подошли Вася Каблуков с Зоей, Сказкин обратился к практическим действиям:

— Прошу смотреть сюда! Делаем отбивную. Берем кусок с реберной косточкой, слегка отобьем. Посолим. Поперчим. Берем яичко — кок! — и готово. Разболтаем яичко! Поваляем котлетки в яичке, потом в сухариках. Теперь ее, голубушку, на сковородочку. Что? На какую? Только на горячую, чтобы масло распустилось. Я этих котлет за свою жизнь переделал — эшелон! Жарил до румяной корочки, соблюдая сочность. У нас на «Дерзком» так и говорили: «Не отбивная, а сказка!» А теперь прошу смотреть сюда! Делаем заготовку для отварного языка…

Зойка потянула Васю:

— Идем, а то я боюсь, он в тебе чревоугодница разбудит. Будешь как мой родитель…

Около парикмахера молодые люди чуть-чуть не поссорились.

Харченко, высокий мужчина с тонкой, винтообразной талией и вихляющимся задом, говорил проникновенным голосом:

— Прическа «небрежный бой», или, по-русски выражаясь, «мальчик», владевшая умами в прошлом сезоне, уступила…

Вася шепнул Зойке:

— Ну зачем же тебе этого пошляка слушать? У тебя коса, а не «бой».

— Возьму и отрежу. Дай послушать.

— Попробуй…

— Вася! Я тебя не узнаю. Что за тон?

— Пойдем.

— Я хочу слушать.

— Ну и слушай это чучело.

А Харченко, то и дело поддергивая брюки, сообщал последние новости.

— На американской выставке в Париже внимание многочисленных посетителей привлекла известный парфюмер мадам Елена Рубинштейн.

Вася спрятался за газетную витрину. Зойка оглянулась, и ей сразу стало не до мадам Рубинштейна, — куда он делся?

Примирение состоялось около фотографа Чархоненко. Представитель самого натуралистического искусства консультировал весьма обстоятельно:

— Снимок сделан в десять часов пятнадцать минут утра при полном солнце. Вот вещественное доказательство — негатив явно передержан. Второй случаи — снимок сделан в одиннадцать часов ноль пять минут. Как установлено позднее, диафрагма была открыта полностью, на что указывает второе вещественное доказательство…

— Как он странно говорит! Словно показания на допросе дает, — заметила Зойка.

— Он раньше в милиции работал. Уволен по сокращению штата…

Вскоре началось самое интересное для Зойки — демонстрация моделей женского платья. На эстраду вышла пожилая особа, нарочито прямо держащая торс. Она, прищурив глаза, осмотрела зрителей и хорошо поставленным голосом эстрадного конферансье произнесла:

— Внимание! Начинаем показ: «Как надо одеваться летом тысяча девятьсот пятьдесят пятого года». Вступительное слово скажет кандидат искусствоведческих наук Аглая Викентьевна Щербатская.

Аглая Викентьевна оказалась крупной дамой с обильной черной растительностью над верхней губой. Она с ходу принялась за лекцию:

— Вопрос о том, что верхнее платье любого человеческого существа не есть личное дело данного индивидуума, решен давно и безоговорочно. Платье человека, как и окраска домов, автомобилей, вывесок, должно яркими пятнами украшать наши улицы, входить компонентом в стиль города. Исходя из этой абсолютно справедливой теории…