Юлия Вознесенская - Жила-была старушка в зеленых башмаках…

Миновав лысый участок, они добрели до автобусной остановки у начала деревни и снова присели, на этот раз на поребрик забетонированной площадки. В прежние годы на краю деревни, у ограды первого дома на правой стороне — красивого, с мезонином и ухоженным садом, стояла очень удобная скамеечка, и все, кто шел мимо, могли на нее присесть и отдохнуть. Особенно удобно это было для тех, кто шел с тяжелыми сумками. Но хозяин дачи в один премерзкии день вышел из дома с топором и любимую всеми скамеечку развалил, к великому огорчению подруг: именно сидя на той незабвенной скамеечке, подруги решали, по какой дороге им дальше идти — по главной деревенской или задами деревни? Вопрос был непростой, как может показаться тем, кто не в курсе.

Деревня состояла из одной улицы, когда-то замощенной булыжником (подруги хорошо помнили то время и ту дорогу), а последние четверть века заасфальтированной. Дорога была удобная, что и говорить, и деревья тоже кое-где в деревне сохранились. Но подруги больше любили ходить по другой дороге, пролегавшей между задними дворами и полем, за которым начинался лес. Дорогу эту в дожди развозит, лужи в разъезженных колеях стоят такие, что и резиновыми сапогами зачерпнуть можно, а в сушь на глинисто-песчаную дорогу выползают греться змеи. Словом, с тележкой на колесиках проехать по ней было трудновато в любую погоду, а без тележки они в магазин на станцию не ходили. И все-таки все трое предпочитали именно ту дорогу. Ну а сегодня им так повезло, они шли налегке, не только без тележек своих, но даже с пустыми руками. Можно заодно и цветов нарвать! Поэтому, отдохнув на остановке, они поднялись, переглянулись, улыбнулись друг другу и, не сговариваясь, свернули на проселочную дорогу. И тут же Лика спустила Титаника с поводка: он радостно умчался вперед, но потом вдруг остановился, подумал, вернулся и потрусил впереди хозяйки — решил охранять на всякий случай.

Зады деревни. Скромные садики, прудики, серенькие баньки возле них, какие-то сараюшки, и огороды, и скромные борозды картофеля… Настоящая русская деревня, а не наполовину дачный поселок, каким выглядит Оринка с фасада, если идти по главной дороге. Нет, подруги, конечно, рады были за ориновцев, старых и новых: треть домов теперь в деревне каменные, половина старых, деревянных, отремонтированы, благоустроены. Появились красный пластиковый шифер, белая американская вагонка, а возле каждого четвертого дома — гараж для автомобиля. Но понастроили и мерзкие тюремно-производственные заборы: немного, всего заборов пять или семь, но как же они портили вид деревни! Один такой заборище выстроили прямо на углу при въезде в деревню, тьфу! А подруги любили старую Оринку, которую знали с детства, вот и ходили чаще по совершенно разбитой тракторами и грузовиками «задним» путем, потому что именно вдоль этой неказистой дороги вид любимой Оринки почти не изменился. Да еще по другую сторону ее, сразу за поросшей рогозом канавой, раскинулись запущенные поля, которые уже давно никто не пахал, не засевал. За последние пятнадцать лет они превратились в один сплошной луг, тянувшийся вдоль всей деревни, от первого дома до последнего и еще дальше. Даже траву тут почему-то не косили. Впрочем, понятно почему, скотину в деревне повывели. Одна была корова на всю деревню, у Валентины Николаевны, но и ту внуки уговорили продать, когда их бабушка начала ходить с костылем. Зато какие только цветы теперь не росли на этом роскошном лугу! И уж если шли подруги задворками, то без букетов домой не возвращались, с весны до осени тут что-нибудь тут да цвело…

— Боже мой, ну как же хорошо-то, девочки! — воскликнула Лика, как только они прошли первые метров сто по «своей» дороге».

— Да, вот она — благодать! — сказала Агния, а Варвара вдруг запела своим все еще сильным голосом:

Лика и Агния тут же подхватили:

Петь на ходу было трудно, поэтому они остановились и торжественно продолжили пение:

— Хорошо поете! Я со сна подумал, что это радио! — раздался вдруг голос со стороны. Подруги оглянулись и увидели над берегом канавы лохматую голову. Это был Катасон; сам он лежал внутри канавы, на ее пологом, сухом, прогретом солнышком откосе, а голова его покоилась на сложенных руках на краю, возле обочины. — Здравствуйте, Агния Львовна, Лика Казимировна и Варвара Симеоновна! С приездом!