Арина Ларина - Три мушкетерки

А Юлия Карловна тихо вымелась на лестницу и резвой лошадью ускакала во двор. В висках пульсировало две мысли. Первая: сын считает, что она выжила Вику, эту домашнюю девочку, вместо которой по их дому теперь ползает ядовитая гюрза, прибравшая к рукам наивного Димочку. Вторая: ее теперь тоже выживут в избушку на курьих ножках, а Димуся останется под каблуком пронырливой нахалки. Она испортила жизнь собственному сыну. Да что там сыну, она себе все испортила! Вот Викочка никогда не выселила бы ее в деревню.

Теперь Юлия Карловна знала, что делать.

– Эдик, нам надо поговорить. – Ленка потянула Эдуарда в кухню. – Это серьезно. Я хотела по телефону, но по телефону как-то не по-людски.

Он удивленно покосился на огромную клетчатую сумку, из которой торчал рукав Ленкиной куртки.

«Она собрала вещи!» Радость, смешанная со стыдом, затопила Эдика по самые уши, которые приобрели цвет молодой свеклы. Ведь он шел домой с мыслью, что именно сегодня скажет Лене все. И, видимо, будет ползать на коленях. Да все, что угодно, лишь бы Ленке стало легче.

– Лена, это я должен с тобой поговорить! Ты такая… такая… Я тебя недостоин, понимаешь? Ты будешь счастлива…

– Эдька, я свинья! Я даже могу хрюкнуть, если тебе полегчает. Я предательница…

– Мне так стыдно, я тебя обманул…

Обмен любезностями продолжался бы еще долго, если бы не раздался звонок в дверь.

Света, которая была в курсе сегодняшнего решающего объяснения, пару часов сидела как на иголках, а потом вдруг ясно представила, как интеллигентный Эдик покорно позволяет себя уговорить… И она бросилась ловить такси.

На лестнице у квартиры Эдуарда маялся крепкий парень с тонкими чертами лица и тревожным взглядом.

– Вы чего здесь? – в замешательстве затормозила Света.

– А вы?

– Мне надо.

– И мне надо.

– Молодой человек, а вы к Эдику? Он сейчас занят. У него серьезный разговор.

– Нет, девушка, я к Лене. И у нее тоже серьезный разговор.

Они таращились друг на друга, а затем потянулись к звонку.

Иногда неразрешимые проблемы остаются таковыми, портя людям жизнь. Но порой удача улыбается кому-то во всю акулью пасть, и все складывается наилучшим образом. Лучше искать выход совместно, чем просто сидеть в лабиринте молчания. Как известно, если в лабиринте сидеть, то выход сам не найдется.

Через полчаса счастливая Ленка выскочила из подъезда. За ней бодро вышагивал Илья, подволакивая безразмерный баул. В окне маячили Эдик со Светой. Они смущенно помахали руками отбывающей легковушке и с облегчением вздохнули.

Мобильный трясся в припадке вибрации, высвечивая знакомый номер. Домашний. Димин. Тем сильнее было Викино разочарование, когда в трубке раздался голос Юлии Карловны. Свекровь плакала. Рыдала так, что Вика не могла разобрать ни единого слова. Сердце грохнулось куда-то вниз, оставив в груди страшную, засасывающую пустоту. Если эта горгулья так истерит, это означает лишь одно – с Димой что-то случилось. Губы не слушались, поэтому Вика просто молча осела кулем и замерла в рабочем кресле.

Поскольку невестка молчала, Юлия Карловна быстро выдохлась и в отчаянии поняла, что, похоже, никто ей помогать не собирается. Во всяком случае, Вика даже не пыталась утешить несчастную старушку. А ведь Юлия Карловна все рассчитала: если просто жаловаться и просить помощи, то Вика и пальцем не шевельнет. А вот если использовать шоковую терапию и начать общение со слез, то шанс есть.

Устав блажить, она стала говорить членораздельно, и Вика наконец-то сообразила, что Димочка, этот подлец, в полном порядке. А вот его мамаша посылает сигнал SOS.

– Я сейчас занята, – холодно произнесла Вика, вклинившись в очередной всхлип Юлии Карловны. – Давайте встретимся после работы. Но я очень ограничена во времени, поэтому подъезжайте прямо ко мне.

– Викочка, умница какая, – подобострастно заюлила Юлия Карловна. – На работу устроилась. Я всегда знала, что у тебя все получится.

Пропустив эту наглую ложь мимо ушей, Вика продиктовала адрес и повесила трубку.

Никакого триумфа она не ощущала. Торжествовать имеет смысл, когда у тебя все отлично, а не тогда, когда у ближнего хуже, чем у тебя. Вика чувствовала, что стоит то ли на пороге чего-то большого и светлого, то ли на краю карьера, куда сбрасывают мусор. И шаг вперед изменит ее дальнейшую судьбу. Надо было срочно решать, что и как делать, чтобы не ошибиться.

Трудно быть сапером без права на ошибку.

– Вам плохо? – Над ней возвышался шеф, участливо возведя брови в подобие домика.