Енё Рэйтё - Найденный крейсер

Итак, совершенно неожиданно для себя осажденные превратились в победителей. С оружием на изготовку они выстроились дугообразной шеренгой, окружив пленных пиратов.

Гладкий ход событий нарушило лишь одно незначительное происшествие. В чьих-то руках случайно выстрелило ружье, и пуля, по чистому совпадению, попала в европейца, затеявшего всю эту авантюру. Никто, впрочем, не стал оплакивать его кончину: китайцы, равно как и потерпевшие кораблекрушение, всеми своими злоключениями были обязаны таинственному европейцу, говорившему на английском языке с типичным немецким акцентом.

…Грязнуля Фред сдержал свое слово. Что поделаешь, коли у тебя такое доброе сердце!.. Как только вернулся «Слепой папаша», Капитан снабдил Ханя необходимым запасом воды и предоставил своему давнему приятелю возможность подобру-поздорову убраться к себе в Поднебесную.

Для Пиратки Пепи и Медного Графа встреча стала лучшей наградой за проявленную отвагу.

Однако наибольшее признание и почет выпали на долю Капитана Фреда.

Команда «Роджера», собравшись в полном составе, решила перед отправлением в обратный рейс, – поскольку благодаря чуду Господню крейсер удалось снять с мели, – нанести визит Капитану и потребовать сатисфакции за то, что в свое время матросы застукали его на воровстве.

Однако, когда их решение утвердилось окончательно, «Охотник» давно уже снялся с якоря и даже дыма из его труб не было видно на горизонте.

Дорогой господин король и достопочтенные королевские сродственники!

Еще на Таити получил Ваше любезное письмо – знак взаимного уважения двух правителей. А у нас тем часом такая заварушка вышла, рассказать – не поверите! Не помню, писал ли я Вам про одного типа по кличке Капитан: ох, и мастак же он воду мутить! Вот и на сей раз устроил форменный кавардак по высшему классу, а сам опять вроде бы как в стороне остался. Как ни кинь, а шарики у него вертятся до того шустро, что никакому пропеллеру за его башкой не поспеть.

Представьте себе, что еще когда у нас с ним во Фриско разговор случился, Капитан этот мигом смекнул, каким ветром меня занесло в те края. (Разве что подробности ему не были известны; к примеру, что «Роджеру» заранее было предназначено сесть на коралловую мель, ну и все прочее.) А дальнейшее было делом техники: нанял Капитан посудину и поплыл за нами следом. Теперь, когда все позади, я очень зол на него, потому как набралось нас охотников до денег больше, чем самих монет. Спасибо еще Медному Графу – это штурман наш, – его, бедолагу, угораздило жениться на капитанше и на радостях он отказался от своей доли в нашу пользу, так что и вознаграждение его тоже нам досталось.

Благополучно добрались мы до Роббензинова острова: я, Медный Граф и Мешок Костей (не знаю, знакомы ли Вы с ним, Ваше Величество, он тоже нашего поля ягода, только очень уж падок на разговоры о разных машинах да механизмах, чего на «Роджере» терпеть не могут), а там оказалось, что на наших напали желтолицые пираты, взяли в кольцо, и, как прорвать осаду, никто не дотумкал. Может, я чуть коряво объясняю, а только ежели бы Вы, Ваше Величество, самолично видели, в какую мы угодили катавасию, то не читали бы сейчас мои исповедальные строки со снисходительной усмешкой.

Дело разрешилось тем, что этот Чумазый Фред (медуза ему в глотку! вечно он затевает какие-то хитрости и норовит на мне отыграться, где бы я ни был, хоть на краю света и то меня сыщет) – изобрел новый способ морского боя: разбил у врага все бочки с питьевой водой. Неприятелю ничего другого не оставалось, кроме как сложить оружие и сдаться на милость победителя.

Старый мошенник с козлиной бородкой в одиночку захватил в плен сто двадцать! Правда, потом сжалился над ними и отпустил подобру-поздорову, не стал в полицию сдавать и в кутузку спроваживать.

На славу удался утренник у ихнего лордства контр-адмирала Андерсона. Сколько таких придворных сборищ я нагляделся в бытность мою правителем!.. Разряженные, напомаженные, столпятся в кучи – смотреть приятно, а долго не выдержишь – скукота. На придворном языке «Ау, Диенция!» называется. Ну так вот адмирал этот со всеми нами подряд ручковался и сказал, что был бы счастлив повесить по ордену на грудь и Вихлястому Скелету, который был ранен в руку, и Дубине, которому всю рожу искромсали.