Михаил Задорнов: Я люблю Америку

И хотя холодная война потеплела, над страной повисла тревога. Чувствовалось, что-то скоро должно измениться. Народ ухохатывался на полулегальных выступлениях непридворных сатириков – раскрепощался, готовился к другой жизни. Передовую часть прессы словно полили живой водой. Партия брыкалась постановлениями и кадровыми переменами в желании найти хоть кого-нибудь, кто может повернуть вспять колесо истории. Перестройка пыталась перестроиться, но не знала, в каком направлении. Национализм открыл всем глаза на количество скрытой ранее в стране агрессии. Как всегда на Руси, трагедия стала превращаться в фарс. Ходили слухи, что КГБ вот-вот начнет свирепствовать вновь.

Естественно, я был рад побывать в Америке до того, как это произойдет. Главное теперь, чтобы не закрутили гайки, пока я там. А то выпустить выпустили, а обратно не впустят. Что я тогда буду делать? Заработанных на гастролях денег мне вряд ли хватит на всю оставшуюся жизнь. Эмигрантам я сразу стану неинтересен, как только сделаюсь своим. Бензин разбавлять водой я не умею. В Хьюстонский космический центр вряд ли возьмут инженера, который путает летательные аппараты с летальными.

– Халоймас! – как всегда уверенно сказал мне Шульман в самолете Москва – Нью-Йорк. – Ваш Комитет никогда уже не закрутит ни одной гайки. Он ослаб. У советской власти больше нет хребта. О’кей?

– Почему ты так считаешь, Витя?

– Потому что нам из Америки виднее, что у вас там происходит. О’кей? Пойми, если в стране развалилось все, то глупо думать, что в ней что-то осталось неразвалившимся, пусть даже это «что-то» будет Комитет. Но самое главное, если тебе дали рабочую визу в Америку, это значит, что эта власть скоро точно развалится. И будет полный о’кей!

Так я впервые попал в страну, которая теперь – после распада Союза и полураспада России – считается главной страной в мире.

Можете представить себе, сколько гормонов хорошего настроения вырабатывал ежедневно мой организм! Вокруг была Америка! Такое чувство счастья здесь, я думаю, испытывали только испанские конкистадоры и советские туристы. Испанцы – потому что ехали за золотом. А советские туристы – потому что их навсегда влюбила в Америку советская власть, которая никак не могла понять, что наш человек настолько ненавидит свою власть, что влюбляется во все, с чем она борется.

Семьдесят лет мы видели Америку, нарисованную Кукрыниксами в образе кривого небритого Дядюшки Сэма с мешком денег вместо живота и длиннющим носом в виде полуострова Флорида. Политический комментатор Валентин Зорин ежемесячно клеймил позором загнивающую Америку, показывал их бездомных нищих на таком загнивающем фоне их загнивающих небоскребов и витрин практически уже загнивших супермаркетов, что любого человека после передачи невыносимо тянуло поглядеть собственными глазами, как же там действительно все это загнивает. Словом, за долгие годы советского осредненного незагнивающего бедолагу довели до того, что он каждой клеткой организма полюбил Америку. Любая канцелярская скрепка из Америки считалась идеальной скрепкой. Любой американский закон – мерилом справедливости и нравственности. Любой американский турист в шортах и шляпе казался миллионером. Ему завидовали: «Надо ж, как ему повезло – он родился в Америке!» Если артист выступал в Америке, это становилось для него еще одним званием. Конферансье гордо объявлял: «Заслуженный артист такой-то. Недавно вернулся с гастролей по Америке!» И зрители уважали артиста за то, что он видел загнивающую Америку, больше, чем за то, что он заслуженный.

До Америки я уже несколько раз побывал за границей. Пару раз высунул нос из-под «железного занавеса» в Польшу, одной ногой потоптался в ФРГ, отметился в наших воинских частях в Венгрии. Все это было, безусловно, интересно. Но, повторяю, все эти поездки осуществлялись под надзором «вожаков», которые зорко следили, чтобы в туалет все ходили по трое и только с их разрешения. Впрочем, об инструктажах перед поездками за границу, в которых предупреждали, что кока-кола – развратный напиток, я не раз писал в своих фельетонах.

Самым престижным заграничным воспоминанием для меня до Америки конечно же была поездка в ФРГ на чемпионат Европы по футболу в 1986 году в составе группы болельщиков. Этой путевкой меня наградили от горкома ВЛКСМ за активное участие в самодеятельности. Чтобы мы энергичнее болели за своих ребят, каждому в группе выдали по тридцать марок. Еще разрешили обменять рубли на сумму сто марок по официальному курсу. Когда мы летели в самолете в Германию, нам казалось, что у нас большие деньги. Мы не знали, что сто марок стоит всего лишь один хороший галстук или один ботинок от пары модной обуви.