Алина Кускова - Ах, эта волшебная ночь!

– К шуту гороховому это новое счастье, – махнул рукой Аркадий. По всей вероятности, намекал на свою захламленную холостяцкую квартиру.

– Неужели? А совсем недавно ты говорил…

– Давай не вспоминать сказанное сгоряча, – поморщился Седов, скидывая пальто. – Мы оба наговорили друг другу черт-те чего. Оставим все в прошлом году. Сегодня мы стали на год мудрее. Стали ведь?

– Стали, – подтвердила Клементина.

– Тогда я хочу поздравить тебя и с Рождеством!

Аркадий подошел к бывшей жене, решительно обнял ее и поцеловал в губы.

– Какой пассаж, – хмыкнул Константин Бенедиктович, прибежавший в коридор, застегивая на ходу манжеты. – Аркадий! Вот так сюрприз! Я бы сказал, настоящее рождественское чудо! Клементина, надеюсь, вы помирились? Впрочем, глупо спрашивать об очевидном. Ты знаешь, Аркадий, у нас не работает ни один телефон! Мы совершенно отрезаны от мира. Не знаю, как вызвать такси до мэрии, придется просить Аполлинария не пить, чтобы отвезти меня на архиважное мероприятие. Ты знаешь, что моя карьера движется в заданном направлении? Ага! Ты вовремя приехал. Сейчас я тебе все расскажу.

Константин подхватил упирающегося Аркадия под руку и повел в гостиную. Довольная и счастливая Клементина прикрыла распахнутую дверь и прислонила голову к косяку.

– Этого не может быть, – прошептала она, – он все-таки приехал. Ах, – спохватилась она, – я же в домашнем платье!

И резвой девочкой побежала наверх переодеваться и приводить себя в порядок.

На кухне в это время Евгений наспех зашивал вспоротые по второму разу стулья.

– Зараза, – бубнил он себе под нос, – обманула. А если бы все оказалось правдой?! – Парень почесал всклоченную голову. – Ну должен же быть где-то этот гарнитур! Нужно дочитать.

Рядом с ним на полу лежала знаменитая книга про Остапа Бендера, заложенная на последних страницах. Студент экономического вуза даже не догадывался, как печально она заканчивается! До полного разочарования Евгению оставались считаные минуты.

Звонок трезвонил чрезвычайно долго. Во всяком случае, так показалось Бенедикту Аполлинарьевичу. Он огляделся, поморщился и пошел открывать сам. Никому в этом доме не было до звонка дела! И это в момент, когда ждали рыжую миллионершу и ее скромницу-подругу. Прикидываться немощным старику надоело. Раз уж на него возложили ответственность покорить эту роковую дамочку, то он ею воспользуется. Но как! Он хитро улыбнулся. Для его бедных родственников это будет настоящий сюрприз. Жаль, но ничего не поделаешь: сами виноваты, не увидели за миллионами настоящее лицо Аделаиды. Что-то рано она приехала, ждали к шести.

Бенедикт Аполлинарьевич открыл дверь и поднял глаза на гостью. У него старческая дальнозоркость. И для того чтобы получше рассмотреть даму (что-то он не заметил пышной рыжей гривы), старик сделал несколько шагов назад.

– Наденька, – изумленно пробормотал Бенедикт Аполлинарьевич.

– Ты узнал меня спустя шестьдесят лет!

– Ты нисколько не изменилась!

– А ты всегда мне льстил.

– Я всегда тебя ждал.

– А я ждала тебя. Но время изменилось, знаешь ли, теперь дамы сами приглашают кавалеров. Приходится соответствовать.

– Соответствуй, будь добра, – восхищенно пробормотал все еще пораженный Бенедикт Аполлинарьевич.

– Юля приехала?!

В прихожую прибежал Аполлинарий с букетом белых роз.

– Спасибо, внук, ты кстати.

Бенедикт Аполлинарьевич выхватил цветы у удивленного внука и протянул букет Надежде Русановой. Аполлинарий открыл рот, чтобы возмутиться наглости деда, но что-то заставило его промолчать и ретироваться.

– Спасибо, – Надежда Вениаминовна положила цветы на тумбочку и подошла к Пародонтову.

– Ты считаешь, – радостно заметил тот, – что нам следует поцеловаться? Не насмешим ли мы внуков? У меня и правнук еще есть.

– Ты всегда играл только по правилам.

– И был полным дураком. Особенно, когда боялся подойти, а вокруг тебя крутилось столько поклонников!

– А вокруг тебя крутилась Машка Стрельцова! Мне всегда хотелось вцепиться в ее черные кудри и хорошенько оттаскать! А потом ты на ней женился.

– Ты следила за мной?

– А ты разве не подглядывал?

– Я собирал газетные вырезки про тебя, – признался Бенедикт Аполлинарьевич, нежно убирая со лба Надежды Вениаминовны седую прядку все еще роскошных, когда-то огненно-рыжих волос.

– Ну, показывай свои владения.

Она смутилась, как девочка!

– Добрый день, – вниз спустилась Клементина, – я услышала, что кто-то звонил. Папа, кто это? Это же не может быть Надежда Русанова? Папа, что ты молчишь?!