Алина Кускова: Ах, эта волшебная ночь!

– Овдоветь?! – Константин Бенедиктович перестал трясти газеты (чем благополучно занимался все время разговора) и уставился на Анжелу восхищенным взглядом. – Пардон, мадам, я тоже в некотором роде вдовец! И мой сын – совершенный холостяк, развелся уже лет пять назад…

– Два года назад развелся, папа, – поправил его Аполлинарий, который помогал Юльке стянуть замерзшее пальто.

– Какая разница, – обрадовалась Клементина, – у нас еще и неженатый племянник есть! – и указала на Евгения. – Ох, какое горе, – она пустила слезу, разглядывая траур – черные вечерние платья подруг.

У Анжелы платье было с неприлично глубоким вырезом.

– Я уже оправилась, – махнула она рукой и, вытащив из копны рыжих волос серебристую заколку, сделала вырез более приличным.

– Время лечит… – начала было Клементина, но, прикинув, насколько мало прошло времени между бракосочетанием и похоронами, свернула тему. – Пройдемте, господа, в гостиную! Какая у нас сегодня радость! Папа, папа! Ты не спишь? Аделаида приехала.

Анжела подошла к старику, дремавшему в кресле под клетчатым пледом, и почувствовала себя преступницей. Врать ему не хотелось! Стариков всегда жалко, тем более, дедушка выглядел еще беззащитнее, чем они с Юлькой.

– Наденька? – Старик открыл глаза и полез в карман флисовой куртки за очками.

– Нет, папа, это Аделаида, – громко произнесла Клементина. – Из Урюпинска, помнишь?

Дожидаться ответа она не стала и оттащила Анжелу к столу, так что той ничего говорить не пришлось. Клементина усадила подруг на большой кожаный диван, а сама побежала хлопотать на кухню, категорически запретив себе помогать. Мужчины включили телевизор, чтобы услышать скорый бой курантов, бросились искать штопор, открывать шампанское…

Анжела, разомлевшая от тепла и встречи, привалилась к спинке и принялась разглядывать гостиную. Милая обстановка говорила, что здесь проживают не богатые, но вполне обеспеченные люди. Свалившиеся на них подруги не пробьют ужасную брешь в их семейном бюджете. Стол, занимающий центральную часть комнаты, ломился от обилия недешевых блюд, что успокоило Анжелкину совесть окончательно. К тому же мужчины – один представительный, с военной выправкой, второй полноватый, но тоже довольно привлекательный – были не занятыми, что позволяло немного пофлиртовать и таким образом поднять упавшее ниже плинтуса настроение. В соседней комнате маячил еще и Евгений, но Анжела была старше его лет на десять.

– А если приедет настоящая Аделаида из Урюпинска? – прошептала Юлька.

– Когда? – хмыкнула Анжела, указывая глазами на часы, стрелки которых приближались к полуночи.

– Ну да, – согласилась шепотом Юля. Она поймала на себе взгляд Аполлинария и покраснела. – Идиотское имя, лучше звать его Аполлоном, хоть до греческого бога ему – как мне до балерины. У них у всех – странные имена. Но люди, по всему видно, хорошие.

– Еще бы, приютили меня, миллионершу, – хихикнула Анжела. – Мне нравится!

– Девочки, – торжественно крикнул Аполлинарий, – сейчас зажжется елка!

Анжела с сомнением посмотрела на дерево. Елка стояла в дальнем углу гостиной рядом с креслом, где дремал дедушка. Украшена она была явно дизайнерской рукой – шары, почему-то блекло-синие, все были совершенно одинаковыми. Никакой мишуры, никаких домашних украшений – уют, надменная холодность офисного наряда. Аполлинарий щелкнул выключателем, и по елке забегали веселые огоньки. Анжела кисло улыбнулась.

– А вот и я! – в комнату ворвался Евгений в облаке винных паров. – Соскучились, девчонки?!

– Евгений, – нахмурился Константин Бенедиктович, – ты рано начал. Мы только садимся за стол.

– Я для храбрости, – сказал тот, уселся рядом и подмигнул Анжеле. – А вообще-то у меня серьезные намерения. Вы же мне не родная тетя, – принялся подсчитывать он, – и не двоюродная? Получается седьмая вода на киселе. А кисель хорош. – Евгений плотоядно улыбнулся.

– Но-но! – поспешила оборвать его Анжела. – Я ни-ни!

– Понятное дело, – пожал Евгений плечами, – траур. Но имейте меня в виду. Я всегда готов.

Он снял шапку Деда Мороза, распахнул халат и выпятил вперед хилую грудь.

– Вы мне сразу понравились, – зашептал он ей на ухо.

Анжела растерялась. С одной стороны, ей были приятны ухаживания парня, с другой – она понимала, что заинтересовала его прежде всего как состоятельная родственница. Сомнения развеяла появившаяся с хлебом Клементина, которая мгновенно поняла, что происходит, и отослала Евгения на кухню за салфетками. Недовольно бурча, племянник хозяйки вышел, а Клементина моментально усадила на его место Аполлинария. Юлька тяжело вздохнула и возвела глаза к потолку, словно упрашивая небеса помочь подруге врать подостовернее.