Арина Ларина - Заклятая подруга

– Ой, – абонент замялся и смутно знакомым голосом уточнил: – Лизок, это ты, или у тебя трубку сперли?

– Я, – заторможенно подтвердила Лиза. – А это кто?

– Нормально? – развеселился голос. – Пьешь, что ли?

– Нет, а надо?

– Бабаева, не надо. – Голос затих, после чего вкрадчиво поинтересовался: – Лизка, это точно ты?

– Я.

– А что случилось?

Неожиданно Лиза подумала, что это могла быть какая-нибудь «она» из Интернета. Похотливая девица, решившая прибрать к жадным ручонкам ее Славочку, но прежде желавшая познакомиться с рогатой супругой. Чтобы завести мозг и привести способность соображать в состояние боевой готовности, оказалось достаточно обычной злости. Жалость к себе в подобных случаях неконструктивна. А вот злость – то, что надо.

– Это кто? – рявкнула Лизавета.

– Это я, на трубку глянь, – обидчиво пробормотал голос. – Я у тебя там полжизни определяюсь. Совсем сдурела? Мне твой муж нужен.

– Да? – злобно взвыла Лиза и даже, кажется, лязгнула зубами. – Нужен? Ох ты, какие мы быстрые! Своего заведи!

– Бабаева, тебя не контузило, случаем? У меня есть муж! Только он рисовать не умеет! А нам в садик стенгазета нужна. Сдохни, а нарисуй! Я хотела твоего супружника одолжить. Пришли бы к нам на чай, мы бы с тобой потрындели, он бы газету намалевал по-быстрому. С меня бутылка.

Лизавета наконец осторожно убрала трубку от уха и взглянула на дисплей. Это была Рита.

– Соловьева, это ты? – агрессивно уточнила Лиза.

– Я! В отпуск тебе надо, Бабаева! Совсем плохая стала, – вздохнула подруга. – Неадекватно реагируешь. Еще покусаешь кого.

– И покусаю, – подтвердила Лизавета. – Запросто.

– Случилось чего?

– Ха! – демонически воскликнула мадам Бабаева и скорбно затихла.

– Это все? Подробности будут?

– Тебе интимные или какие?

Маргарита оторопело поморгала и на всякий случай перепроверила набранный номер.

Номер Лизаветин. Тем удивительнее все происходящее. Сколько Рита себя помнила, Лизка всегда была приветливой, спокойной, даже индифферентной, а тут вдруг такие страсти, вопли и непонятные драматические паузы.

– Лиз, ты нормально можешь объяснить, что случилось? – жалобно попросила Рита.

– Слава собрался мне изменить, – выдавила Лизавета и содрогнулась от отвращения. От фразы веяло пошлостью, дикостью и нереальностью.

– Как? – изумилась собеседница и, судя по грохоту, даже что-то уронила от неожиданности. – В каком смысле «собрался»? То есть так и сказал, мол, ща я тебе, Лизка, изменять буду?

– Он завел анкету на сайте знакомств. – Тугой ком снова начал подъезжать к горлу, норовя выплеснуться истерикой.

– И что пишет? – Рита ощутила резкий прилив ненависти к придурковатому Славе, который мало того, что был внешне так себе, так еще и в материальном плане оказался совершенно несостоятелен. Жили они в квартире покойной Лизиной бабушки, ели-пили на Лизины деньги, и даже краски своему гению Лизавета покупала с зарплаты. И вот поди ж ты – такое чучело еще и собиралось изменить!

– Где пишет? – не поняла Лиза.

– Мозг включаем! – рассердилась Маргарита. – В анкете он что пишет? Ну, там, «ищу модель для позирования в голом виде», «ищу женщину-мечту для совместного проживания в раю на ее территории», «одинокий художник с великим будущим ищет настоящее», «ищу мать моих будущих детей»…

– Нет там ничего такого, – пробормотала Лизавета и затихла. Ей страшно хотелось свалить решение проблемы на подругу. Вот сейчас Марго сядет и придумает, как сделать, чтобы все вернулось и шло по-старому.

– Тук-тук! – раздраженно напомнила о своем присутствии Рита. – Ты заснула или скончалась от горя? Для того чтобы понять степень опасности, надо понять суть этой опасности. Или у него там так и написано: «хочу изменить жене»?

– Подожди, я посмотрю, что там. – Лизавета долго сопела, дышала и фыркала в трубку, словно лошадь на водопое, пока не выдала в пространство задумчиво и изумленно: – А ничего не написано. Про «ищу» ничего нет. Там написано «вольный художник» и рост – вес – возраст.

– Прямо как на курице в магазине, – усмехнулась Рита, выпадая из общего трагического настроя беседы. – Голень куриная, четыреста пятьдесят граммов, годность – пять суток.

– Тебе очень смешно? – мрачно поинтересовалась Лизавета. – Я рада, что хоть у кого-то хорошее настроение.

– Лиз, у меня плохое настроение, – поспешно заверила ее Маргарита. – Это у меня нервное, от расстройства. С чего ты взяла, что он собирается изменять? Может, он натурщицу ищет. Ты сама говорила, что ему Юдифь нужна.