Михаил Серегин - Упал, отжался!

Взгляды всех троих настолько выразительно не отрывались от старого знакомого в генеральских погонах, что Лычко не выдержал и попятился на пару шагов. Впрочем, он быстро справился со своим здоровым инстинктом самосохранения и снова приобрел вид уверенный в себе и грозный для подчиненных.

– Это что за орда?! – заорал он, пытаясь соперничать в силе и убедительности голоса с Васьковым. Полковник Копец незаметно и презрительно поморщился. – Почему не по форме? Почему не одеты? Это как вы к генералу являетесь!

– Да мы же не знали, что тут генерал! – выпучил наивные глаза витязь в зеленой шкуре. – Мы думали, сделать чего надо! Ну если бы знать, что вы здесь, так мы бы оделись, товарищ генерал!

– И в самом деле, товарищ генерал! – встрял горец Валетов. – Вот если бы сказали: «Бегом к генералу!» – так мы бы оделись, пусть даже вы нас поругали бы за опоздание! Что ж мы, без понятия или первый день служим?

– Не первый, ой, не первый! Если бы первый, из вас еще людей можно было бы сделать! – простонал Лычко. – Так, бегом за машину и вернуться уже по форме, на все минута! Бе-егом, марш!

Коротко и глухо простучали по земле берцы, жалобно зазвенела отброшенная пила. Через сорок пять секунд все трое уже выстроились перед начальством: Простаков с пилой на плече, Резинкин с жердью в том положении, которое Строевой устав предусмативает для винтовок и карабинов и называет «на караул», и Валетов с заткнутыми за пояс топорами.

– Тэ-эк, уже лучше... – Генерал Лычко сплел пальцы за спиной и качнулся с носка на пятку. – А вот палку отставить!

– Есть отставить! – бодро гаркнул Резинкин и переменил положение своего народного оружия на «к ноге».

– Я сказал «отставить», а не «приставить»... да черт с тобой, стой так, все равно обезьяна тупая! – Генерал махнул рукой. – И кто тебя только в армию призвал? Кто тебе оружие доверил?!

– Родина, товарищ генерал! – четко доложил ефрейтор. Лычко поперхнулся и на некоторое время замолчал. Продолжил разговор он уже с совершенно другим тоном и намерениями:

– Так, я вам обещал, что вы в говне купаться будете, и вы у меня искупались! Скажете, нет?

– Так точно, товарищ генерал... – слитно вздохнули все трое.

– Вот то-то, будете у меня знать! – Лычко заметно повеселел. – Я свое слово держу! Если скажу – до дембеля гнить в дерьме будете, значит, сгниете! Понятно?

– Так точно, товарищ генерал! – покорно простонали химики.

– Ладно, будем считать, на этот раз усвоили. Теперь, может, мне все-таки покажут, где вы все прикопали?

– Да я же говорю, прямо здесь! – Полковник Копец решительно шагнул вперед и присел на корточки. – Вот посмотрите, товарищ генерал!

Генерал осторожно, нервно пробуя перед собой землю носком ботинка, приблизился и нагнулся. Разглядел нарезанные квадратами плиты дерна, рыхлую землю у корней кустов, четкие отпечатки утаптывавших землю солдатских подошв. Заметил, что поваленный бурьян явно не рос на этом месте, а принесен откуда-то.

– Вот можете ведь, если фитиль в жопе подпалить! – восхищенно покачал головой Лычко. – И как, не провалится все это... сооружение? А то, знаешь ли, есть еще такой закон подлости: пока никого нет, все нормально, а как проверка, так все на хрен. Вот приедет сюда ваш командующий, пройдется по полигону, а его это болото затянет – что тогда делать будете?

– Вытягивать, – проворчал Копец. – Куда ему проваливаться, здесь «ЗИЛ» с бочкой прогоняли, и даже не просело ничего!

– Правда? – Лычко подозрительно покосился на пятно свежего дерна, приметил колеи и покачал головой. – Ну-ка, я все-таки сам проверю... Эй вы, трое, быстро оба сюда! Я тебе говорю! Так, вы это закапывали, на вас я проверю. Быстро на самую середину и попрыгали, попрыгали!

Обреченные арестанты встали над припрятанным дерьмом и начали вяло дергаться.

– Выше, выше! Энергичнее! – донесся грозный генеральский окрик. – Ну-ка, с размаху ботинками об землю, чтобы пыль пошла!

– Какая пыль, все политое! – сквозь зубы прошипел Резинкин. – Он что, совсем рехнулся? Леха, ну его на фиг, провалимся ведь!

– Прыгай, не провалимся, – буркнул в полете Простаков. – Я туда слеги в руку толщиной поклал. В мою руку, не твою! Сами же помогали, чего трясешься?

– Это точно, помогали, потому и боязно, – уточнил приплясывающий Валетов. Ты же их не вплотную положил, там щели больше, чем сами бревна. Вот туда сейчас и ухнем.

– Ну, щели, а сверху-то лапничек. Да что ты, растолстел, что ли? – удивился Простаков. – По моей кровле машины ездили, а ты прыгнуть боишься!