Михаил Серегин - Упал, отжался!

– Нет, ну... я не специально... но зачем так сразу – не хотел?! Я очень даже...

– Н-ну, знаете, мы с вами даже не познакомились, – негромко мурлыкнула девушка и подвинулась так, чтобы ящики не слишком давили ей в спину. – Я понимаю, вы такой смелый... Я видела, как вы сегодня этих придурков...

– Так я ведь не один был, – скромно заметил Валетов, затылком чувствуя прицельный взгляд лучшего друга и спасителя. – Я... гм... с товарищами. С боевыми. Света, а вы что – прямо в Шиханах живете? И как вас там можно найти? Ой, простите, забыл представиться – рядовой Валетов... то есть просто Фрол. Будем знакомы?

– Будем, – последовала милая ободряющая улыбка. – Какое у вас редкое имя! А вы до армии чем занимались?

– Вы не поверите, Светочка, – бизнесом. Потом, к счастью, на меня наехали, чуть не убили, и вот я здесь.

– Но почему же «к счастью»? – недоуменно моргнула девушка. Заинтересованный блеск глаз был хорошо различим в сгустившейся под тентом темноте.

– Конечно, к счастью, сударыня! А как бы иначе мы с вами познакомились?..

Полковник Копец пришел в палаточный городок только утром.

Довольно поздно – приговоренные уже успели съесть причитающийся им по любым законам завтрак и теперь с любопытством ожидали новых приключений. Страха не было. Кое-кто из молодых бойцов разговаривал чересчур громко и двигался излишне резко, но на то она и молодежь... Опытный солдат начальства – а тем более, отметим, постороннего – не боится. Но опасается. Потому как на втором году службы любой солдат привыкает к ежедневной процедуре раздачи фитилей и вставления клистиров; но вот качество и количество применяемых средств – это уже, согласитесь, дело каждого отдельно взятого командира, и тут возможны варианты. Вот их и обсуждали бывалые нарушители армейского распорядка, развалившись на прогретой утренним солнышком броне БРДМ.

Вообще-то по армейскому распорядку уже начался ПХД – парко-хозяйственный день. Если кто-то из сугубо городских и ни разу не служивших читателей уже представил себе стройные ряды бойцов Российской армии, сажающих цветочки, окапывающих деревца и поливающих газоны, то ждет такого читателя некоторое разочарование. То есть и сажают, и поливают, и иногда, случается, зеленой краской подкрашивают, но ровно в той степени, в которой обычно – кому не повезло. Остальным же обычно не везет еще больше, поскольку парковое хозяйство в армии хоть и радует глаз спокойными зелеными тонами, но к растительности не имеет почти никакого отношения. Разве что где-то кузова и лавки деревянные. Армейский парк пахнет железом, бензином, соляркой, старым разлитым маслом и свежими шишками на голове механика-водителя. И когда выпадает – не реже одного раза в неделю, а кое-где и чаще – этот самый ПХД, то начальственным повелением к водителю присоединяются друзья-товарищи, на которых он с радостью переваливает всю самую грязную и тяжелую работу.

Однако умудренные жизнью и службой посланцы подполковника Стойлохрякова отнюдь не торопились протирать, отвинчивать и смазывать. Вчера случилось чрезвычайное происшествие, а высокое местное начальство еще не успело выразить свое мнение. Не примчалось, не разобралось как следует и не наказало кого попало. Поэтому начинать работу не имело ни малейшего смысла: все равно помешают. Приедут, построят, застроят, наорут и назначат совершенно другой род занятий. А бронемашина как сегодня не на ходу, так и завтра сможет двигаться разве что новыми героическими усилиями Ларева и Простакова. Часок-другой ей не помогут, а вот уставшему от службы солдату всегда пригодятся. Поэтому достаточно открыть моторный отсек, разложить ключи, пассатижи и кувалды. Не помешает и снять пару деталей, попутно оставив на самых видных местах своей одежды жирно блестящие полосы смазки. Не пугайтесь, не на новенькой камуфле – в парко-хозяйственные дни половина армии переодевается в подмену, то есть форму второго, а то и третьего срока потертости и изношенности. Да, и еще крайне необходимо выставить посты: поручить молодым бдительно озирать окрестности в поисках приближающегося командования.

– Ну и как ты с ней? Где ее искать, сказала? – Резинкин переживал вчерашнее происшествие с девицами особенно остро, поскольку самому пришлось сидеть в кабине.

– Найду! – гордо откликнулся Фрол. – Она здесь же, в аптеке работает. На гражданской половине.

– Тогда пролетаешь, – меланхолично заметил Резинкин. – Эй, потише там! Мягко, бережно! Сорвешь резьбу – я эту гайку на твой болт надену, блин!