Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Но СЛОВО – продукт мозга, а не души. На Земле множество языков, и нет единого, который был бы понятен каждому без обязательного перевода. И произведение, созданное на английском языке, переведенное на другой язык даже гениальным интерпретатором, все равно многое теряет.

Я уже писал, что для меня выдохом является все то, что я пишу, а вдыхаю я не только окружающую меня жизнь, но и реакцию людей на мой выдох. Реакция эта может быть положительной, может быть отрицательной, но она должна быть. В противном случае я начну задыхаться. Но человек, который читает мою новеллу, должен владеть тем же языком, что и я, иначе и он не вдохнет то, что я выдохнул. Мой родной язык – русский. Мои читатели и слушатели, сколько бы их ни было, тоже должны владеть русским языком. В условиях эмиграции количество их на несколько порядков меньше, чем в России. У них быстро наступает привыкание. Им хочется чего-то новенького, свеженького... А ты уже им не интересен. Шансов же на литературный успех российского писателя среди англоязычного общества очень и очень немного. Счастливых гениев можно пересчитать по пальцам – Достоевский, Набоков, Бродский...

В общем, я отверг для себя эмигрантский вариант и думаю, что поступил правильно. Уеду, если меня вышвырнут, но, надеюсь, возврата к старому не будет... Во всяком случае, в ближайшем будущем, полагаю, не будет. Уеду, если почувствую свою полную невостребованность – доживать в духовном и физическом одиночестве можно в любой точке земного шара.

А жить в чужой стране, даже в самой прекрасной, зарабатывая ремесленным трудом или принимая помощь со стороны обеспеченных родственников и друзей, – весьма унизительно. И это не гордыня. Это сохранение собственного достоинства...

При первой же возможности или по необходимости я с превеликой радостью лечу в Америку, в Австралию, в Европу... Но проходит некоторое время, и меня снова тянет в Москву в надежде, что пробки на дорогах нашей жизни, наконец, рассосались... Но опять проходит время, и я в очередной раз лечу в Америку, чтобы вскоре вновь возвратиться в свою страну...

Попытка «исторического» государственного переворота, получившего название ГКЧП, застала меня в Америке. В Филадельфии я проводил свой литературный вечер. Паника, надо сказать, в эмигрантской среде возникла приличная. Ну, казалось бы, вы в Америке – чего паниковать-то? Однако причастность к исторической родине задела даже тех, кто и не думал возвращаться в бывшую свою страну. Вирус боязни заразил всех. В СССР оставались родственники. В случае победы коммунистов железный занавес, несомненно, опустился бы надолго, если не навсегда. Волновались даже и те, кто в эти дни благодарил Бога и судьбу за то, что вовремя удалось уехать.

Советские граждане, находившиеся в этот момент на территории США в качестве гостей, туристов или по работе, получили возможность обратиться к правительству США с просьбой предоставить им политическое убежище.

Кое-кто воспользовался этой возможностью...

Что касается меня, то у меня подобных мыслей не было в силу изложенных выше причин. Но ежик страха за будущее покалывал изрядно. И это при том, что я был абсолютно убежден в безнадежности попытки коммунистов возвратить страну в прошлое. Руководители переворота были в плену ошибочных убеждений. Им по-прежнему казалось, что идеи «светлого будущего» освещают путь советскому народу, что пришедшие к власти новые люди являются врагами, пытающимися обмануть народ, толкающими его в пасть заядлых идеологических противников, только и думающих о том, как завоевать великую страну... Но большинство народа этой великой, распадающейся страны уже не верило прежним своим идеологическим вождям и возлагало, может быть, и наивно, надежды на свободу, гласность, перестройку, которые сулили истинное, долгожданное изобилие и процветание.

Один из присутствовавших на вечере задал мне вопрос: чем и когда закончатся эти события в СССР? Я сказал, что, по моему мнению, попытка переворота закончится неудачно, и на это уйдет максимум шесть-семь дней. Я ошибся – все завершилось в течение трех дней...

Но за всяким концом всегда следует новое начало. И начало это последовало сразу же после конца, как принято говорить, «единого геополитического пространства, именовавшегося Советским Союзом». Формула «куй железо, пока Горбачев» сработала. В русском языке появились новые слова, раньше свойственные капитализму: «бизнес», «офис», «консалтинг», «менеджмент», «босс»... Всяк, кто мог, бросился в омут прибыли, вылавливая дорогие «понтовые» иномарки, строя дворцы, покупая яхты и личные самолеты...