Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Именно так это часто и происходит. Но у меня есть и свое добавление в толкование гениальности. Мне кажется, что все в мире, в том числе и гениальное, уже давно КЕМ-ТО создано, но тщательно спрятано, закодировано, замаскировано, «заминировано»... и гению СВЫШЕ дано право расшифровать эту тайнопись, что он и делает в течение всей отпущенной ему жизни, порой даже неосознанно... А когда сокрытое рано или поздно становится очевидным и понятным всем остальным, то возникает ощущение, что все это давным-давно известно, и странно, что столь простое открытие не было сделано раньше.

Иными словами, гений – Богом избранный человек, может быть, даже случайно. Но в одном случае он сознает свою гениальность, а в другом – даже не подозревает об этом. Живет, как дышит. Но в итоге оба – гении...

Гению не надо завидовать. Его надо воспринимать как гения. И если природа подарила вам возможность восхищаться, то и восхищайтесь им как гением.

Я еще не могу перечислить, сколько гениев сидело рядом со мной за мою жизнь – выпивали, шутили, заводили легкомысленные романы... Но одного гения могу назвать точно.

Это – Михаил Таль...

...Стояло теплое лето на Рижском взморье. То было первое лето Таля в ранге чемпиона мира. На дачу, где он жил с женой и совсем маленьким сыном, меня привел мой друг, известный артист эстрады Гарри Гриневич (его уже тоже нет с нами). Он представил нас друг другу. Я назвался, а Миша протянул мне руку и сказал: «Е2-Е4».

И в дальнейшем, сколько бы мы с ним ни встречались в самых разных обстоятельствах, он неизменно здоровался со мной первым ходом белой королевской пешки...

Это было удивительно красивое, безоблачное лето с ленивым, как в фильмах Висконти, течением жизни, с ошарашивающе красивой женой, перед которой чемпион выглядел молоденьким, романтически влюбленным в свою госпожу пажом, норовящим перехватить и прочитать каждый ее взгляд, предугадать каждое ее желание... Жизнь виделась роскошной дорогой с ликующими на обочинах поклонницами и поклонниками, готовыми носить своего кумира на руках. Но кумиру всего этого вроде бы и не было нужно.

Он ехал на белом коне за изящной лошадкой в яблоках, в грушах, в персиках... на которой грациозно покачивалась самая красивая женщина в мире, держа на руках самого красивого в мире мальчика... И это казалось тем прекрасным мгновением, которое вот-вот должно было остановиться... Еще Бобби Фишеру только восемнадцать лет, еще Анатолий Евгеньевич Карпов – лишь талантливый десятилетний мальчик, еще нет и «в проекте» Гарри Каспарова...

Я не хочу да и не имею права квалифицировать Мишу Таля как шахматиста. Об этом написаны тома. Написаны высококлассными профессионалами, как не добравшимися до чемпионского трона, так и посидевшими на нем... Но даже для них, немало преуспевших в деле, именуемом шахматы, разговаривающих друг с другом на языке шахматной нотации так, как разговаривают между собой поэты, рассыпая цитаты из мировой поэзии, словно бриллианты из волшебного мешка сокровищ, – даже для них Таль представлял непостижимую загадку... Что уж говорить о шахматных «обывателях», если гроссмейстер Пал Бенко мог серьезно заявить, будто Таль во время партии гипнотизирует его, вынуждая проигрывать выигрышные позиции! Он даже решил, что нашел противоядие от парализующего взгляда Таля: пришел на очередную партию в черных отражающих очках и играл в них до того момента, пока в очередной раз не попал – как бы вдруг – в безнадежное положение... И тогда Бенко снял очки... В тот же момент темные очки надел Таль... Абсолютная шутка гения, которому и в голову не могло прийти, будто он обладает какими-то неземными декоординирующими флюидами... Хотя, кто знает, может быть, Таль действительно что-то «излучал», сам того не ведая... Ведь кое-кто, говоря о Тале, ставил вопрос: а из нашей ли он галактики?

И почти весь шахматный мир ополчился против гения. Каждый подсознательно хотел доказать, что Таль не избранник Божий, он из того же теста, что и остальные смертные, пусть и великие. Уверяли себя и других, что он играет в ненормальные, в неправильные, в «кривые» шахматы, да и живет ненормальной, неправильной, «кривой» жизнью...

К поединку с ним готовились, против него вооружались, анализируя свои проигранные ему партии и партии поверженных им коллег... И клялись перед очередным поединком «убить», наконец, молодого монстра. Но начиналась партия, возникала в какой-то момент завораживающая «талевская» свирель, и упоенные ее мелодией противники добровольно лезли в пучину нелогичных, необъяснимых позиций с каскадом вроде бы самоубийственных жертв... И уже вот он – желанный миг победы! Но, словно в кошмарном сне, парализована воля, высосана последняя энергия, и ватная рука делает суицидальный ход, и обрывается звук свирели, и возникает перед глазами бланк, на котором остается написать одно слово «сдался» и удостоверить это собственной подписью.