Николай Исаев - Почётная шуба (Повесть, рассказы)

— Соболей уж не хватает! — возмутилась Белужья Башка, — Чего ж, казалось бы, проще — накупил пороху и ружей и стреляй в глаз по елкам, ан, нет… И тут нехватка!

— О чем, бишь, я вздремнула? — спросила Осетриная Спина, переместившаяся в кресло у стены под портретом, изображавшим удачную игру на бильярде.

— Соболей уж не хватает! — охотно объяснила Белужья Баш-ка. — Дожили!

Теперь и хорошее пальто на вате большая редкость… так, чтобы с воротником… — сказало Блюдо Щучины.

— Пальто есть! — оживился Артебякин, сходил и вернулся с крепким строением.

Петр Иванович до того растерялся, что стоял онемев, а Осетриная Спина взялась примерить. Пальто было в самую пору, так что Белужья Башка под этим предлогом стала колотить по Спине:

Уж где-то и прислониться успела! Дай-ка отряхнуть, не мешай похлопать!

Нагулявшись в пальто, Осетриная Спина расстегнула все до одной пуговки и высвободилась. Артебякин принял пальто обратно.

Вот какое хорошее пальто, — сказал он под конец, унося пальто, наверное, в цейхгауз.

Трудно описать то смятение, которое посетило в эти минуты душу Петра Ивановича. Он все повторял себе уверенно: что вот-вот наваждение кончится и Артебякин непременно вынесет настоящую государеву Почетную Шубу, что пускай даже и очень хорошее пальто — при данных обстоятельствах является само по себе уже совершенно не пальто, а еле прикрытым гнусным отрицанием Почетной Шубы!!!

Вероятно, все эти переживания нашли свой явный отклик на благородном соотношении пропорций лица Петра Ивановича.

Артебякин словно спохватился:

— Впрочем, найдется и ваша шуба. Чего у нас тут не бывает каждодневно в Адмиралтействе, а в итоге — порядок флотский.

— Да уж, порядки тут у вас! — сморщился рыбный ряд.

— Вот и кстати, не окажете ли, Петр Иванович, деловое содействие припасами и материалами Морской артиллерии? Не возьметесь ли поставить хоть меди, мыла, наперстков железных, наждаку, нашатырю, наковален и олова?

— Отчего же, возьмусь, — отвечал Петр Иванович (скажу купцу Дра-моделову: он обрадуется подряду и возьмет куш).

— Тогда, может быть, и решет пороховых, рукавиц кожаных, сала говяжьего, свеч восковых, сургучу, скипидару и точил больших и малых?

— Возьмусь и на это, — согласился Петр Иванович (и для осьмилетнего англичанина найдется простору).

— Тогда уж и тростнику, Петр Иванович, уголья ольхового, охры светлой, белил, войлоков коровьих двойных, гарпиусу, грифелей, дровней, замков висячих, игол швальных и парусных, карандашей в кипарисовом дереве, клею, лыков, мехов кузнечных, а также пил и других вещей, при Морской артиллерии употребляемых.

— Доставлю и это, — пообещал Петр Иванович, справедливо ожидая, когда ж дойдет черед до шубы.

— Славная штука Морская артиллерия, — сказала Белужья Башка Блюду Щучины, вообще отличавшемуся доверчивостью.

Артебякин вздохнул, и по этому вздоху Петр Иванович безошибочно понял, что сейчас он и увидит наконец то, что заслужил незаурядным трудом своим и свойствами души.

Артебякин вынул из верхнего огромного ящика письменного стола шубу и положил ее вдоль… То, что перед Петром Ивановичем была теперь настоящая царева шуба, не было и не могло быть никаких сомнений именно по тому, как бы фосфоресцирующему блеску, коий рождался не благодаря освещению, не благодаря медицинским галлюцинациям, а рождался как бы сам по себе, вне всего, но лишь сам по себе, от собственных причин, лишь до него относящихся.

Таковы царские дела.

Вошедший чиновник Ишимбаев спросил, не попадалась ли сегодня кому на глаза Осетриная Спина.

— А вам на что? — спросила Осетриная Спина.

Быстро распознав, с кем имеет дело, чиновник вручил ей назначение под расписку.

— Поедешь завтра же в Константинополь с дипломатической миссией в качестве подношения блистательной Порте.

— Конец не близкий, — попыталась ввязаться в свару Осетриная Спина.

— Не перечь, дрянь! — приостановил ее чиновник Ишимбаев. — Функции, тебе присваиваемые, будут двоякого рода: с одной стороны — знак уважения и постоянного дружелюбия — видишь, какая ты толстая и жирная, оттого тебя съедают всегда с чувством удовольствия; с другой стороны — ты должна зримо демонстрировать нашу позицию по отношению к наглым притязаниям басурманов. Так что в случае чего — не заметишь, как ляжешь за царя и отечество.

Осетриная Спина в миг опала в весе и прислонилась к стенке. Успокаивать взялась ее Белужья Башка: