Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

Наша «эска» стоит первым корпусом к плавпричалу. Внешняя «эска» уже приняла на свой мостик командира и вот-вот начнет отходить. Эта ситуация мгновенно преображает нашего командира, неспешной походкой восточного человека, прогуливающегося по причалу, в нетерпеливого и горячего джигита. По восточной, мусульманской мудрости, мужчина может позволять себе торопливость только до возраста Аллаха (33 года), а дальше — суетливость и торопливость недостойны настоящего мужчины. Командир уже подгребал к возрасту Аллаха, а может, и достиг его. На берегу вел себя степенно и без особых всплесков эмоций, а вот на лодке… Так и казалось, что он вот-вот потянет на себя поводья, вздыбит «эску»-подлодку и швырнет ее в намет. Сейчас, как будто привстав на стременах, он вздыбился сам, даже ноздри у него утончились и вздрогнули.

— Старпом! И долго мы еще будем телиться с приготовлением?… — нетерпеливо запросил он мостик. На мостике суетились старпом, рулевой-сигнальщик и мичман, стажер штурмана.

— Лодка к бою и походу приготовлена, тащ командир! На борту все, кроме штурмана…. — тут же докладывает старпом.

— А куда девался штурман?….

— Так, тащ командир, он же защищает честь эскадры и флота на общефлотских соревнованиях. По стрельбе. Вы забыли?….

— Тьфу ты… … … — выругался командир на родном языке.

— Не понял, тащ командир!? Что Вы сказали? Будем отходить без штурмана или нет?… — уточняет старпом.

— Я сказал, что очень полюбил маму штурмана, а ему после возвращения — вырву яйца… Сходню — с борта! Отходим… — проговорил он и быстро перешел с причала на мостик лодки.

— Мичманец! Судя по твоим галкам (курсовые нашивки) от локтя до плеча, тебя уже не только обучили штурманскому делу, но и переучили. Мыслимое ли дело — учить балбесов целых пять лет пеленгам и товсь-ноликам? Справишься с задачей выхода в назначенную точку, аж черте-куда, на акватории Ура-губы?… — тут же осведомился он у меня, поднявшись на мостик.

— Справлюсь, тащ командир! Не только выведу в точку рассредоточения, но и приведу обратно, к причалу…. — несколько дерзковато отвечаю ему, уязвленный его «товсь-ноликами». В командире неистребимо сидел «подплавовец» и минер, горделиво считающий только выпускников подплава настоящими подводниками, а «фрунзаков» — моряками второго сорта, паркетными щелкунчиками.

— Вот и решили проблему со штурманом. Дашь пузыря — утоплю в точке рассредоточения. Старпом! Убирай все концы, кроме носового. Переговорю с комбригом и сразу пойдем… — проговорил командир и спустился вниз, в рубку связи.

Через несколько минут он снова поднялся на мостик.

— Вводная комбрига — отойти от причала в точку рассредоточения. Стать на якорь. Погрузиться и лечь на грунт. Всплытие и возвращение в базу — после взрыва третьей гранаты. Торпедолов пройдется по бухте и шваркнет гранаты. Действуй, старпом!… — приказал командир, появившись на мостике.

Через полчаса мы уже уютненько улеглись на грунт на шестидесятиметровой глубине. Дно — илистый песок. Судя по карте — чистое, без человеческого вмешательства с его сюрпризами в виде подводных кабелей и прочего. Еще через два часа не только акустики, но и весь экипаж, во всех отсеках, услышали шум винтов торпедолова и взрывы трех гранат. При минимуме работающих механизмов на лодке и режиме «тишина» даже взрыв гранаты вызывает знобкость хребта. А как же чувствовали себя подводники в войну, когда рядом с лодкой рвались глубинные бомбы? Жуть!!!

Всплывал, как и погружался, старпом, под молчаливым наблюдением командира. Из первого отсека начали выборку якорь-цепи, а механик перегонкой воды из носа в корму стал дифферентовать лодку, добиваясь дифферента в 3 градуса на корму. Остаточная положительная плавучесть справилась с присосом к грунту, и лодка начала медленно всплывать. Напряглись в ожидании полной выборки цепи.

— Есть!… Лодка вдруг замерла, а потом резко «клюнула» на нос. Сейчас должен оторваться ото дна якорь. Но… дифферент на нос продолжал нарастать, и из первого отсека поступил тревожный доклад:

— Нагрузка на шпиль возросла! Якорь-цепь не выбирается!…

— Стравить якорь-цепь! На клюз 100 метров!… — как хлыст стеганула команда командира.

Загрохотала якорь-цепь, и дифферент стал отходить на корму.

— Всплываем без хода! Механик — гони за борт! Пузырь — в среднюю!…— сыпятся четкие приказания командира.

После пузыря в среднюю группу ЦГБ лодка начала быстро всплывать. Командир приник к перископу.