Святослав Сахарнов: Сын лейтенанта Шмидта

— Полдень, это мне удобно, — не скрывая разочарования, ответил он. — Адрес?

— Есаульская, восемь. Итак, ждем.

На этом высокие договаривающиеся стороны расстались. Галеасцы, закрыв на амбарный замок дверь с причудливым испанским кораблем, покинули подвал и направились по домам, а Николай Шмидт снова очутился на улице.

«Жулики они невысокого полета, — думал он, мысленно анализируя возможности новых знакомых. — Но кое-какие финансы у них есть. А как поднять мое предприятие без денег? Придется брать их в компаньоны. Приходится рисковать».

На этом автор неопубликованного, сулящего богатства проекта отправился на вокзал. Найдя уголок в зале ожидания в компании бедолаг, сорванных с постоянного места жительства бурными переменами, затеянными в стране людьми Нового мышления, он постелил на скамье газету с броскими заголовками «В Талькова стрелял Шляфман», «Красно-коричневые рвутся к власти», «Мавроди сделает вас богатым» и лег, подобрав ноги.

Засыпая, он увидел двух львов, катающих на берегу холодной реки чугунные шары. Это значило, что город, в котором он побывал за несколько месяцев до Арбатова, по-прежнему занимает его мысли.

Шел мелкий осенний дождь, из тех, что соленые моряки, проплававшие не один год в холодных морях, называют «бус», а береговые, не потрепанные штормами, жители скромно именуют «морось». Двигаясь вместе с толпой по скользкому тротуару, прохожий миновал здание, на котором рядом с вывеской «Лавка писателей» сверкало малиновое на двух языках «Аптека. Фармация», остановился на мосту около позеленевших от патины коней, хотел было потрепать по ноге косящего глазом скакуна, но передумал, сошел с моста, купил на углу свежий номер газеты «Северные ведомости» и оказался около кинотеатра «Знание — сила». Здесь его внимание привлекла реклама научно-популярного фильма «Как размножаются насекомые» с указанием, что после сеанса зрителям покажут документальные короткометражки и среди них английскую, с переводом — аукцион «Сотби'с».

— В такую погоду только и смотреть, в какие безделушки вкладывает деньги ошалевший от их количества иностранный бизнес, — подумал он вслух, купил билет и вошел в зал.

Кинотеатр, подражая зарубежным синема, крутил ленты без перерыва, в зале был полумрак, пахло кроссовками местной фабрики «Скороход» и лимонадом «Херши». Редкие зрители, сев парочками, подальше друг от друга, шептались, с хрустом рвали зубами обертки шоколадных батончиков «Баунти». Школьницы отдирали от себя руки кавалеров и взвизгивали. На экране мелькали последние кадры из жизни пауков: коварные Джульетты развешивали между деревьями сети, а многоопытные Ромео, зная, чем кончаются любовные игры, убегали от своих подруг.

Появилась финальная надпись «end», пауков сменили англичане.

По полотну поплыли кадры мостов через реку Темзу и башня с часами «Большой Бен». Стрелки часов сменил особняк с дощечкой «Нью-Бонд-стрит» и зал со множеством смирно сидящих джентльменов в черном. Сопроводительный английский текст, едва начавшись было, смолк, и невидимый переводчик, которому до смерти надоели джентльмены, зевнув, сообщил в микрофон по-русски:

— Перед вами очередной аукцион всемирно известной компании. Помимо высокого авторитета, как знаток изящного, компания прославилась тем, что нередко выставляет на продажу вещи, происхождение которых окутано тайной.

Впрочем, это не относится к настоящему лоту. Продается картина известного художника Утрилло «Парижский дворик». Вы видите, как молоток опускается. Продано, продано…

Белый луч над головой зрителей сладострастно вздрагивал, зрители с завистью наблюдали, как тратят деньги заморские воротилы.

— Следующий лот — письмо Черчилля капитану канонерской лодки, которую премьер- министр в 1915 году послал к берегам Африки утопить немецкий крейсер…

Сумма оказалась незначительной, письмо быстро сменило владельца. Наконец на стойке перед аукционистом появился стеклянный колпак, внутри которого на малиновой подушечке поблескивало белыми огоньками что-то затейливое, похожее на крошечный самоварчик, перепоясанное шнурками с камешками и увенчанное золотым крестиком.

— Пасхальное яйцо работы мастерских Фаберже, — сообщил голос. — Восемьдесят четыре бриллианта чистой воды, — объектив камеры прыгнул в сторону и остановился на двух фотографиях яйца, висевших на стене. За объективом к стене переполз и аукционист. Поигрывая костяной указкой, он продолжил: — В свое время в начале века фирме было заказано два одинаковых яйца для девочек-двойняшек австрийской королевской фамилии. Затем по какой-то причине пара была разъединена. Одно яйцо, которое вы сейчас видите, попало в Англию, а второе осталось в России. Последнее, что известно о нем, это то, что яйцо хранилось у родственников ювелира. Дальнейшая его судьба загадочна. Итак, хрустальное яйцо. Объявляется начальная цена. Взметнулись руки… Цена идет вверх… И наконец: «Продано, продано, продано!..» Вы видите, как кадиллаки и саабы отъезжают от здания, но ни в одном из них нет усыпанного бриллиантами уникума. Его увезут ночью в бронированном лимузине под специальной охраной.