Михаил Берсенев - Клептоман

Спустя три часа, после хорошей трапезы, все сидели в беседке на свежем воздухе, и пили чай. Во двор въехал черный «Лексус» Куравлева. Со стороны водительского сидения пружинисто выпрыгнул телохранитель семьи Алексей Лемешев, обогнул авто и открыл заднюю дверцу. Алексей галантно подал руку и, из чрева автомобиля вышла Светлана Стриж в элегантном вечернем платье, оперлась на поданную кисть и встала на брусчатку.

За девушкой вылез Артемка. В это же время другая задняя дверца отворилась и оттуда, кряхтя, появился Петр Степанович. Все трое — дед, Лиса, Артем — просмотрели в тот вечер цирковое представление в Большом московском цирке. Федор Куравлев приветствовал их детским озорным свистом. Артемка увидел Тимура Оптимистова и сразу же с радостным улюлюканьем побежал к беседке. Лиса же и дед неспешно последовали следом.

— Познакомьтесь! — представил Светлану Стриж хозяин дома гостям. — Это Светлана. Она — друг нашего дома. Прошу любить, как говорится, и жаловать!

Лиса приветственно кивнула чете Оптимистовых и Семену Логинову.

— А этот оборомот, — предприниматель указал на Михаила, — мой закадычный армейский дружок Михаил Оптимистов. Рядом его жена — Евгения. А вон там, у качелей, Тимур, их сын.

— Сам ты обормот! — огрызнулся главный редактор газеты. — Вы его, Светлана, не слушайте! Сам он обормот, а я настоящий джентльмен!

— Хто, хто? — с улыбкой сощурил глаза хозяин дома. — Как ты себя величаешь, друг мой ситный? Повтори, пожалуйста, а то мне сразу не выговорить это слово!

— Хватит тут ваши обычные колкости друг другу отвешивать, мужчины! — весело вмешалась Алевтина. — Представьте, наконец, друг другу молодых людей.

Куравлев прокашлялся и просто сказал:

— Светлана! А вот молодой человек: Семен Логинов. Он теперь тоже нам друг.

Девушка посмотрела на серьезного, плечистого, симпатичного парня. Их взгляды встретились. Она сразу же увидела в его глазах некую спрятанную спокойную грусть.

Логинов смотрел на красавицу пристально, даже несколько неприлично. Воцарилось неловкое молчание. Пауза затягивалась. Все заметили, что молодые люди сразу проявили интерес друг к другу. Оптимистов деликатно прокашлялся.

— Светлана! Семен, после купания в ледяной воде, голос потерял. Временно, надеюсь. Он не сможет вам ничего сказать.

— Мне очень жаль, — искренне ответила девушка. — Мы с ним уже взглядами познакомились. Так что его слова не особенно важны!

— Браво! — рассмеялся Федор. — Вот это по-нашему, по-бразильски! Вот так-то, джентльмен ты наш!

— Я просто разъяснил ситуацию даме, чтобы не было недомолвок! — парировал Оптимистов. — А вот ты как-то банально друг другу молодежь представил. «Это Семен, это Светлана!». Вот и все твои умения! Нет, чтобы пооригинальнее придумать представление.

— Да что ж тут придумаешь-то еще? — удивился Федор. — Они же и есть — Светлана и Семен!

— Мистики добавить надо было! Таинственности! Загадочности! А не просто и прямолинейно: Светлана и Семен. Нет, чтобы добавить, что один пишет об оборотнях и прочей нечистой силе, а дама обладает магическим даром помогать людям при болях и болезнях!

— Опять ты свои газетные штучки пропагандируешь! — скривился Куравлев. — Я вот…

— Успокойся, Миша! — вмешалась на этот раз Евгения. — Потом поспорите! Будет у вас время и об оборотнях и вурдалаках погутарить!

Оба мужчины кивнули. Однако, еще пару раз они поприпирались в словесной дуэли, а праздник встречи старых друзей и новых знакомств продолжился.

Что касается рабочей атмосферы, то сотрудники туристической компании «Изумруд» вновь искренне улыбались свому шефу — Федору Куравлеву. По какой-то неизвестной им причине закручивание гаек со стороны руководства прекратилось. Федор Петрович вновь стал более понятным и привычным в своей политике по управлению фирмой. Он вновь превратился в умеренно строгого, но не репрессивного, не самого дурного руководителя, перестал необоснованно заваливать сотрудников прессом работы, подчас немыслимых инструкций. В последнее время коллектив просто физически не мог выполнять все указания Генерального директора добросовестно и в срок. И дело было не в сотрудниках, а именно в реальных трудновыполнимых и нелогичных указаниях. Соответственно, просрочивших или проваливших задания штрафовали. Несправедливые наказания в виде лишения премий, штрафы за малейшее опоздание, усиление пресса заведомо невыполнимых обязательств, вызовы на «ковер» работников самого разного уровня основательно нервировали людей. Они начинали торопиться, стараясь, уложится в отведенный срок, подгоняли свою работу и работу коллег, и у подавляющего большинства результаты спешки получались печальными. Они еще больше спешили, желая наверстать упущенное, но опять не успевали, количество промахов и ошибок еще больше увеличивалось. За это следовало очередное наказание и, таким образом, маховик дестабилизации и напряженности в атмосфере на фирме раскручивался все сильнее и сильнее. Более того, репрессивная политика не принесла роста показателей рентабельности предприятия, наоборот, чрезмерное давление на должников привело к тому, что многие из них оплатили задолженности перед компанией, но от дальнейшего сотрудничества отказались. В спешке бухгалтерия пару раз перевела значительные денежные средства не тем клиентам, которым они изначально предназначались. Отчего в балансе компании образовался дефицит финансов. Рекламный отдел, подгоняемый требованием повышения эффективности и объемов рекламной компании в средствах массовой информации, перекрыл на тридцать процентов заложенный в план бюджет, отчего финансовое положение фирмы стало вызывать еще большее опасение. Для «латания бреши» в денежных средствах пришлось брать краткосрочный кредит у банка-партнера, по которому также пришлось выплачивать повышенную процентную ставку.