Михаил Берсенев - Клептоман

— Это у меня нет мужского достоинства? — вскипел Тимофей Феклистов.

— Или ты меня имела в виду? — взревел следом Сергей Камушкин.

— А может, у меня?! Так я тебе сейчас такое мужское достоинство покажу, что ты в обморок упадешь! — загромыхал Андрей Зродников и стал делать вид, что расстегивает ширинку своих штанов.

— Ой-ой-ой! Напугали ежа голой попой! Будут сейчас меня своими достоинствами пугать! Пуганая уже, знаем, видали! Я не то достоинство имела в виду, а обычное, человеческое. Пошли бы к шефу, переговорили, прикрикнули бы, а то и припугнули бы неприятностями, мускулами и судами!

— Ага! У него вон, нунчаки в столе, да пара телохранителей. Поди, одолей такого Брюса Ли в окружении «бодигайдов»! — наигранно всерьез воспринял провокацию Лемешевой Андрей Зродников.

— А что это ты не боишься нас на такое дело подбивать? Гляди, прознает филер наш и донесет на тебя прямо Федору Петровичу. Посмотрим тогда, какая ты смелая! — логично заметил Сергей Камушкин.

— Я пошутила, а вы все всерьез восприняли! — выкрутилась молодая бухгалтерша. — А стукач на меня не донесет, будьте уверены!

— А почему это стукач тебя обойдет своим вниманием? — все трое ребят сразу заинтересовались этим утверждением девушки.

Светлана поняла, что сболтнула лишнего. Если ее заподозрят в романе с провокатором, то тогда ее точно "сожрут" сослуживцы, да и сам Солоницин не станет больше ей покровительствовать, а начнет доносить на нее при малейшем ее промахе в работе или опоздании. А промахов этих и опозданий у "зеленого" специалиста Лемешевой было предостаточно. Виталий так ей и говорил в моменты интимных встреч: «Если нас застукают в плане нашей любви — это будет прямое нарушение этики компании. А это чревато большими неприятностями, вплоть до увольнения одного из сотрудников. Так что ты думай, кого уберут. Меня — ценного для фирмы человека, или начинающего стажера в бухгалтерии. Принцип у руководства такой: на работе — работа, а на улице и дома — любовь. Я у администрации на хорошем счету, перспективы карьерного роста имеются, и я не хочу, чтобы моя мужская слабость к тебе, Светлана, перечеркнула многообещающие возможности в этой компании».

— Так ты же не по работе на хорошем счету у начальства, а благодаря другим своим качествам, — ехидно съязвила тогда сотрудница бухгалтерии.

— Что?! — возмутился Виталий в ответ и даже оттолкнул немного от себя обнаженную девушку. Светлана поняла, что по неопытности ляпнула дерзость и добавила:

— Я имела в виду, что тебя ценят за твои мозги, за серое вещество, так сказать, которое, и я тоже очень люблю! — она вытянула губы трубочкой и попыталась поцеловать «ценного для фирмы человека» и тот смягчился, самодовольно заулыбался. Через три минуты они вновь любили друг друга самозабвенно, как и должны любить друг друга аналогичные по складу характера люди.

— Я ему не интересна в качестве объекта для своевременных сигналов. Я слишком еще неопытная и обязанности у меня — минимальные. И я не представляю для его карьерного роста угрозы, в отличие от вас, ребята! — перевела она разговор в другое русло. — Я так, посчитай, принеси, сбегай, позвони…

— Своевременные сигналы? — переспросила Елена Малиновская. — По-моему, то, что этот паренек делает, имеет другое название — доносительство.

— Своевременные сигналы, — упрямо повторила Лемешева.

Молодые люди пожали плечами и как-то успокоились, получив это объяснение. Правда, Тимофей не удержался и заметил вслух:

— Вы с ним очень похожи, с нашим стукачом, по характеру. Из вас бы отличная пара бы вышла! Как сладкая парочка "Твикс" в рекламе шоколада!

И молодые ребята, и девушки, что слушали этот разговор, громыхнули смехом в ответ на это высказывание, но не заметили, как густо покраснело лицо Лемешевой. Светлана поэтому сразу передвинулась в тень, и про нее на время забыли. Тем временем еще одна сотрудница посетовала, как Куравлев костерил ее «на чем свет стоит», и даже накричал на нее за не вовремя представленный отчет, хотя сдавать его надо было только через четыре дня. Но шеф сначала накричал, и только потом прочитал свою же резолюцию на документе, в которой и указывалась дата сдачи отчета.

— И, представляете, он накричал на меня, как на школьницу! Потом понял, что зря это сделал, безосновательно, что время у меня еще есть, и это он сам ошибся в сроках, но, все равно, даже не извинился! Сам ни хрена не помнит, но оскорбляет и не извиняется! Начальство, конечно, нужно уважать, но и волю ему давать тоже нельзя!