Михаил Берсенев - Клептоман

— Вам сколько лет?

— Шестьдесят семь.

— Так-с, — доктор подошел к столу, присел и стал изучать карточку пациента. — Петр Степанович! Я вижу здесь только один выход. Восстановить работоспособность ваших суставов не представляется возможным, поэтому их необходимо будет отрезать. Так как они у вас сухие, как хворост на солнце! — он улыбнулся своей шутке.

Пациент же не разделил восторга по поводу остроумия травматолога и угрюмо ждал продолжения. Олег Николаевич еще раз просмотрел на свету снимки и выдал приблизительный план действий:

— Итак, коленные суставы удаляются. Проще говоря, отпиливаются. Далее в трубчатые кости голени и бедра помещается титановый штифт, длинный. Кости ваши потихоньку срастаются и боли вас отпускают. Вот такая операция.

— Но тогда я никогда не смогу согнуть ноги в коленях?

— Да как вы их согнете, коли у вас этих самых коленей не будет?! К тому же внутри титановые стержни, которые чтобы согнуть, тиски и специальный инструментарий нужен, да и силища великая! Так что, если мы их вам согнем, — слегка рассмеялся врач, —то больше их уже никогда не разогнем! Вы же не хотите жить с согнутыми всегда ногами! Лучше уж с прямыми, как палка. И ходить вы, потом сможете, опираясь на костыли.

— Мне ваш юмор не кажется смешным, Олег Николаевич! — серьезно заметил Куравлев.

— А он, знаете ли, никому не нравится. Это юмор травматологов. Знаете, если весь ужас что я вижу, всю кровь, душераздирающие крики и дикие боли пациентов воспринимать слишком серьезно, можно очень оперативно и без задержек «слететь с катушек». «Слететь с катушек» в мои планы не входит. В вашем случае, в мои планы входит получить у вас согласие на проведение такой операции. Или отказ. Такой мой подход к вашему лечению.

Пожилой посетитель молча рассматривал свои руки.

— Скажите, доктор, а еще как-нибудь вылечить эти мои суставы возможно?

— Ну, Петр Степанович, мы же с вами столько разных лекарств перепробовали. Вы и к сыну в Москву ездили, в крупнейшие институты обращались. Лекарств вам он, сколько передавал самых разных! Его Федором, кажется, зовут?

— Федором.

— Может быть, еще раз к нему в Москву съездите. Поищите еще профессоров.

— Да пробовали. И потом мне, почему — то, некомфортно в столице. Воздух там, не то, что у нас, машины везде, в каждой подворотне, да и шумно очень. Все не просто ходят, бегут и летают. Это не по мне. Сын-то уже давно звал к нему навсегда перебраться. Внучок там Артем. Но здесь мне душе покойнее. Но это так, отступление. Я вам как доктору доверяю, хоть вы и не столичное светило. В столице мне они тоже самое, правда, что и вы все наперебой советовали.

— Я, так же как и в столице полагаю, что операция необходима. Вы же сами говорите и чувствуете, что лекарства помогают лишь временно, потом идет привыкание к ним и боль все равно усиливается. Здесь время радикальных действий. Полное излечение невозможно. А вот установить максимально нейтральные для человеческого тела имплантаты — это выход. Материалы сейчас есть суперсовременные. Между прочим, кости телохранителя принцессы Дианы, что погибла в автокатастрофе, скреплено ста пятьюдесятью титановыми пластинами в самых разных частях. И ничего, двигается, живет. В вашем случае речь идет лишь о двух имплантатах.

— Ага. И до конца жизни о прямых несгибаемых ногах.

— Ну, знаете, у вас возраст такой. Операцию вам я называю вариантом выбора, на нашем медицинском языке. А выбор этот небогат.

Оба мужчины опять помолчали.

— А народные средства-то могут помочь? Понимаю, вопрос звучит смешно, но мне в моем положении любые возможности интересны.

Меньшиков скептически улыбнулся:

— Травки-муравки…Нет, не помогут, а вот сделать хуже — могут. Вы же понимаете, что раз новейшие и дорогостоящие препараты не оказали заметного лечебного эффекта, то что говорить о флоре. Так что, помочь может либо чудо, либо операция. Я вас не тороплю, Петр Степанович. Подумайте, взвесьте все за и против. Опасность в оперативном вмешательстве есть, я о ней сразу предупреждал. Сердечко у вас не молодого юноши. Но и шанс что все пройдет успешно, очень велик.

— Я подумаю, Олег Николаевич. Подумаю.

— Подумайте, подумайте! Но не хотелось бы, чтобы вы уподобились мыслителю в этом вопросе. Время вроде бы ждет, но и откладывать долго нельзя.

На этой ноте врач и больной распрощались. Дед вспоминал эту встречу и хмурился. Ничего утешительного для себя из этой встречи он не вынес. Вспомнил еще одну типа ободряющую фразу доктора: «Ничего» Ничего! Все там когда-нибудь будем!»