Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)

Прилежно глядя на ту часть стены, которую не прикрывал Бидж, Эш решил стоять насмерть. Подозревает — и Бог с ним! Что такое, в сущности, брови? Разглядывая загадочных птиц, сидящих на загадочных ветках, Эш припомнил, что Провидение подбросило хороший выход, когда побудило его упомянуть о желудке мистера Питерса.

— Не повезло мне с этим местом, — сказал он. — Кричит, ворчит! А все желудок.

— Желудком страдаю и я, — откликнулся дворецкий. — Слизистая оболочка в ужасном состоянии.

— Расскажите мне о вашей оболочке! — попросил Эш.

Через четверть часа Бидж случайно увидел циферблат будильника.

— Однако! — сказал он. — Не могу уделить вам больше времени, мистер Марсон. Меня призывает долг, как и вас, смею заметить. Мистер Питерc ждет, без сомнения, что вы поможете ему переодеться к обеду.

Следуя его указаниям, Эш добрался до холла с огромным камином. Оттуда шла лестница наверх. Несомненно, там спальни, но в какой именно обосновался хозяин? Нельзя же стучаться в каждую дверь! Нельзя и вернуться за разъяснениями, тем более что Бидж направился в погреб.

Так думал он, когда в холле появился человек примерно его возраста. Видимо, он вышел из какой-то двери в другом конце холла — за ней сверкнуло стекло. Неужели там музей — цель стремлений? Вглядевшись, он рассмотрел и часть мумии.

Молодой человек был суров и остронос, в очках без оправы, и Эш решил, что это Бакстер, личный секретарь лорда Эмсворта.

— Эй! — крикнул он.

— Да? — отозвался Бакстер.

— Не скажете, где комната Питерса?

Лакеи иначе говорят с секретарями; и Бакстер решил, что перед ним — новый приятель Фредди, некий Эмерсон. Он ответил ему. Эш его поблагодарил:

— Спасибо вам большое.

— Не за что!

— Тут совсем заблудишься!

— Да, замок не маленький.

После этой беседы Эш пошел наверх и постучался куда надо. Ответил ему, без сомнений, голос хозяина.

Полуодетый мистер Питерc стоял перед зеркалом и боролся с галстуком. Когда Эш вошел, он как раз сорвал его и воскликнул:

— А, к черту!

Эш догадался, что он не в духе. Даже при хороших обстоятельствах Питерc не любил этих переодеваний, а уж при плохих… Легко ли наряжаться к пиру, если твой пир состоит из спаржи и двух-трех орехов?

Завидев Эша в зеркале, хозяин сказал:

— А, явились! Ну, быстро! Дверь кто закроет? Не шаркайте! Не пяльтесь на меня! Умнее вы выглядеть не можете? И вообще, где вас носило? За-вя-жи-те мне галстук.

Немного смягчившись от того, как мастерски Эш вывязал галстук, он позволил вбить себя во фрак и закурил недокуренную сигару.

— Скарабея нашли? — спросил он.

— Нет.

— Что ж вы делали?

— Беседовал с дворецким.

— Какого черта! Хоть музей нашли?

— Да.

— Да? А какой у вас план?

— Пойти туда ночью.

— Уж ясно, не днем! А как вы его отыщете?

— Не знаю.

— Ха, он не знает! Не зна-а-ет! — взревел мистер Питерc, потрясая воздетыми кулаками. — Кретин! Остолоп! Идиот! Чего вы копаетесь? Чего вы топчетесь? Чего вы бродите по замку? Вы что, привидение? Работать надо. Скарабея отыщете, не беспокойтесь, этот старый осел приспособил там целую афишу. «Хеопс IV династии, подарен — нет, вы подумайте! — подарен Дж. П. Питерсом».

У Эша чуть не лопнуло ребро, но он удержался от смеха.

— Он даже не под стеклом, — продолжал мистер Питерc, — лежит на таком подносе. Это преступно! Его можно хапнуть за две секунды!

— Зато мне легче его взять, — утешил хозяина Эш.

— Если возьмете, — фыркнул тот, — вас могут накрыть. Об этом вы подумали?

— Нет.

— Что вы тогда скажете?

— Не знаю.

— Он не знает! Вы скажете, что я звонил. Не могу заснуть. Хочу, чтобы вы мне почитали.

— Мне вряд ли поверят.

— Если накроют по дороге, поверят. Если накроют в музее, молчите и надейтесь на милость судьи. А вообще это правда. Я люблю, чтобы ночью мне читали. Совсем не сплю из-за желудка. Слизистая — ни к черту.

Ничтожные причины вызывают великие события. Эша давно раздражал склочный хозяин, но он перетерпел бы, если бы не заветное слово. О слизистой оболочке он больше слышать не мог.

— А чего вы хотите? — сурово спросил он. — Курите целый день, сидите сиднем…

Мистер Питерc дернулся, но выговорить ничего не мог.

— Меня, — продолжал Эш, — от таких людей воротит. Не двигаются, орут, курят на пустой желудок, а потом ноют. Ах, какие мученики! Да поработай я над вами месяц, вы бы кирпичи жевали. Подъем, гимнастика, холодная ванна, быстрая ходьба…

— Нахал! — взорвался мистер Питерc. — Кто — вас — спрашивал?!