Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)

— Тогда я оденусь и пойду к Полли.

— Зачем?

— Чтобы она объяснила Рикки. Я же ничего плохого не делал! Сейчас он думает, что я… этот… как его… дон…

— Дональд Дак? — подсказал Мартышка.

— Нет, донжуан. Если Рикки не объяснить, что мы с Полли — просто друзья, он на все способен. Вы бы посмотрели вчера! Как сумасшедший.

— А если он тоже придет к Полли?

Хорес, направлявшийся в спальню, остановился.

— И то правда! Вы думаете, лучше позвонить?

— Ну что вы! Разве можно решать по телефону такие деликатные дела? А язык взглядов? А незаметные, но незаменимые жесты? Тут нужен посол. Поручите это Мартышке.

— Мартышке?

— Златоуст! Да-да, понимаю. Вы думаете, он не захочет, ведь вы отказали ему в деньгах. Дорогой мой, Мартышка — истинный рыцарь. Да, собственно, почему бы не дать такую малость?

— Двести фунтов!

— Двести пятьдесят, вы не расслышали.

— Это же очень много!

— За собственную жизнь? Я замечаю в вас какую-то мелочность. Боритесь с ней.

— Почему все одалживают у меня?

— Потому что у вас есть деньги. Надо же платить налог за прапрапрабабушку, которая не могла отказать Карлу II. Дорогой мой, — обратился он к Мартышке, — расскажи мне подробней про этого Рикки. Он сильный, да? Быть может, очень сильный?

— Очень, дядя Фред.

— И ревнивый. Так, так… К тому же вспыльчив. Неприятное сочетание свойств. Я встречал людей этого типа. Помню, был такой Кирпич Восток. Избил своего приятеля из-за одной девушки, а потом места себе не находил. Чуть свет — он у больницы, под окнами, дрожит как лист. Я ему сказал: «Дрожать как лист надо было раньше, когда ты еще его не душил»…

— Двести пятьдесят хватит? — спросил Хорес.

— Да. Спасибо, старик.

— Значит, ты пойдешь к Полли?

— Только сперва поем.

— Я дам тебе адрес. Она очень умная, схватывает на лету. Ты уж постарайся.

— Будь спокоен!

— И поторопи ее, а? Пусть объяснит сегодня. Что ж, надо одеться.

Когда дверь за ним закрылась, лорд Икенхем взглянул на часы.

— Смотри-ка! — заметил он. — Мне тоже пора, меня ждет Эмсворт. Видишь, как все удалось. Встретимся у Плума, я потом зайду к ним. Кланяйся Полли и не играй в карты с Пудингом. Прекрасный человек, светлая личность, но любит одну игру, называется «Персидский шах». Огонь поедающий [78] Библия. Послание к евреям, 12:29. , иначе не скажешь! В общем, не играй.

Поскольку лорд Эмсворт повторял несколько раз наименее важные части своих рассказов, только к концу трапезы гость его узнал обо всех злоключениях. Хозяин же поправил пенсне и поглядел на него с надеждой.

— Что вы посоветуете, Икенхем? — спросил он.

Лорд Икенхем вдумчиво съел сырную соломку.

— Необходимо предпринять некоторые шаги, — отвечал он. — Вопрос лишь в том, какие именно.

— Да, да, да.

— Что у нас есть? — продолжал гость, орудуя хлебом, ножом и редиской. — Одна свинья, одна сестра, один герцог.

— Да-да.

— Герцог стремится к свинье.

— Да.

— Сестра его понимает.

— Да.

— Свинья, без сомнения, предпочла бы держаться в стороне. Прекрасно. Что же отсюда следует?

— Не знаю, — сказал лорд Эмсворт.

— Вот что: центр, сердцевина, суть этого дела — свинья, и никто другой. Устраним свинью, и все уладится. «Как, нет свиньи?» — спросит герцог и после естественного, но неглубокого разочарования переключится на… ну, на что-нибудь, чем занимаются герцоги. Следовательно, дорогой Эмсворт, выход один — спрятать свинью в надежном месте и держать там, пока герцог не уедет.

— Как же ее спрятать? — робко поинтересовался граф.

Лорд Икенхем поглядел на него с одобрением.

— Я ждал этого вопроса, — сказал он. — Ваш ясный разум не мог упустить самой сути. Отвечу: это нетрудно. Ночью, с сообщником, вы грузите ее на какую-нибудь повозку (один — толкает, другой — тянет) и везете ко мне, а у меня за ней будут ухаживать, как за любимым ребенком. Да, от Шропшира до Хэмпшира далеко, но можно кормить ее в пути. Проблема одна: кого взять в сообщники. Кому вы доверяете в замке?

— Никому, — отвечал лорд Эмсворт.

— Вон как… Это осложняет дело.

— А вы бы не могли приехать?

— Я бы рад, но жена строго-настрого запретила мне уезжать из Икенхема. Замечу, что она верит в неограниченное единоначалие.

— Но вы же не в Икенхеме!

— Да, ее нет, и я сбежал. Но она часто упоминала о дружбе с вашей сестрой. Если я приеду в Бландинг, леди Констанс меня выдаст. Напишет, как скрасил я тоскливую сельскую жизнь… В общем, вы понимаете.