Пэлем Вудхауз - Что-нибудь эдакое. Летняя гроза. Задохнуться можно. Дядя Фред весенней порой (сборник)

Лорд Эмсворт растерялся. Нельзя же, в конце концов, все время твердить «ах».

— Ой, Господи! — воскликнул он. — Хеопс!

— Четвертой династии.

— Боже ты мой!

— Каково, а?

Именно здесь беседу прервало Провидение, которое не даст в обиду хорошего человека.

— Простите, — сказала, входя, горничная, — вас к телефону.

— Я сейчас, — сказал гостю мистер Питерc.

— Пожалуйста, — заверил его благодарный лорд Эмсворт. — Пожалуйста, пожалуйста, прошу. Не беспокойтесь.

Хозяин вышел. Он остался один. Солнце сияло за окном, на тихой улице. Были там и деревья. Граф любил их и одобрительно на них взглянул. Потом из-за угла вышел человек с тачкой, полной цветов.

Цветы! Несчастный граф, словно голубь, перенесся в свой замок. Цветы… Сказал он садовнику, что делать с гортензиями? А вдруг забыл? Тот в жизни сам не догадается!

Думая о садовнике, лорд Эмсворт заметил, что в руке у него что-то есть. И, положив загадочную штуку в карман, вернулся к размышлениям.

Примерно в то время, когда граф Эмсворт направлялся к мистеру Питерсу, на Стрэнде, в ресторане «Симеон», сидели двое. Она была миниатюрной и приветливой девушкой лет двадцати, он — крепким молодым человеком с рыжевато-каштановыми волосами и усиками, благоговейно и решительно глядевшим на нее. Девушку звали Эйлин Питерc, молодого человека — Джордж Эмерсон. Вообще он служил в Гонконге заместителем начальника полиции, сейчас — приехал в отпуск. Лицо у него было смелое, честное, подбородок — упрямый.

В Лондоне много ресторанов: от тех, где вам кажется, что вы — в Париже, до тех, откуда вам хотелось бы туда перенестись. Есть чертоги на Пиккадилли, есть тихие места в Сохо, есть фабрики пищи на Оксфорд-стрит и на Тоттэнхем-корт-роуд. Есть мрачные заведения, где подают только овощи. Но «Симеон» — один.

Только здесь англичанин за полфунта буквально фарширует себя. Только здесь весомый уют сочетается с изяществом. Сюда приходят делегаты клерикального конгресса, чтобы съесть обед, которого хватит до следующего приезда. Сюда спешат отцы и дяди с детьми и племянниками, благословляя «Симеона», ибо только он накормит юного удава за человеческую цену. Сюда несутся суфражистки, чтобы разговеться после голодовки.

Хорошее место, спокойное, сердечное, истинный храм еды. Нет музыки, столь вредной для пищеварения, нет и широкого прохода, на который так тянет смотреть. Сидишь себе наедине с обедом, жрецы в белом тихо катят тележки, от которых поднимается пар, а по всему залу за столиками едят прихожане с тем сосредоточенным, решительным видом, который отличает питающегося англичанина, хищную рыбу, Теодора Рузвельта [8] Теодор Рузвельт (1858–1919) — президент США в 1901–1909 гг. и гусеницу Pseudaletia unipuncta.

Говорят здесь мало, а сейчас говорили только двое.

— Вам надо, — сказала она, — жениться на Джоан Валентайн.

— Мне надо, — отвечал он, — жениться на Эйлин Питерc.

Она подняла упавшую на пол газету и развернула ее на столике. Он презрительно взглянул на фотографии Эйлин и объемистого хмурого юноши с тем напряженно-остекленелым взглядом, с каким смотрят в аппарат наши молодые люди.

Под одной фотографией было написано: «Мисс Эйлин Питерc, которая выходит замуж в июне за Фредерика Трипвуда», под другой — «Фредерик Трипвуд, который женится в июне на мисс Эйлин Питерc». Заголовок в центре полосы гласил: «Международная свадьба. Сын графа Эмсворта сочетается браком с наследницей американского миллионера». Купидон в звездах и полосах целился в молодого человека, купидон на нашем флаге — в девушку.

Журналист постарался. Без обиняков и оговорок он сообщал рядовому читателю, что Эйлин выходит за Фредди. Но Джордж Эмерсон рядовым читателем не был.

— Не верьте газетам, — сказал он. — Что это за жирные младенцы в купальных костюмах?

— Купидоны, Джордж.

— Почему?

— Они божества любви.

— При чем тут любовь?

Эйлин отрешенно съела жареную картошку.

— Джордж, — сказала она, — вы стараетесь меня рассердить. Вы не знаете, как вредно сердиться за едой! Папа именно так испортил себе желудок. Пожалуйста, кликните официанта, пусть принесет еще баранины.

Джордж сурово оглядел зал.

— Почему, — спросил он, — в Лондоне все одинаковые? Мне говорили, что китайцев не отличишь друг от друга, но это ложь. А здесь… — Взгляд его скользнул по толстому джентльмену за соседним столиком, который тихо ел пирог с рыбой. — Видите этого типа в сером костюме? Если бы он стукнул вашего Фредди, связал и пришел вместо него в церковь, вы бы не заметили.