Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Ставка невропатолога в поликлинике плюс полставки за обслуживание надомных вызовов, частные консультации, воскресные дежурства в неврологии сто пятнадцатой больницы... Врачи стационаров не любят дежурить по выходным, но если честно, то хорошо подзаработать можно только на воскресном дежурстве, когда ты един в трех лицах – и бог, и царь, и спаситель. Олег Петрович не брезговал даже таким занятием, как выведение из запоев на дому, причем желая покрепче привязать к себе клиентуру, соглашался практически на любую оплату от пятисот рублей и выше.

Жена Олега Петровича давно завела себе любовника – муж так выматывался, зарабатывая деньги, что о сексе вспоминал не чаще, чем раз в три месяца. Восьмилетняя дочь просыпалась, когда папы уже не было дома и засыпала до его прихода.

Олег Петрович был осторожен и осторожничал даже со знакомыми.

Гражданка Большова, индивидуальный предприниматель, торговавшая товарами для шитья и рукоделия в полуподвальном помещении на углу Козицкой и Рязанского проспекта, была давней клиенткой Олега Петровича. Давней и любимой, потому что почти каждый раз не забывала «простимулировать» доктора деньгами.

На сей раз Большова пришла к Олегу Петровичу не с остеохондрозом и не с воспалением лицевого нерва, а с бедой.

– На вас, Олег Петрович, одна надежда! – запричитала она, вкатываясь в кабинет. – К кому ж мне обратиться, если не к вам?

Олег Петрович недавно начал прием и пока еще сохранял хорошее расположение духа.

– Это верно, Екатерина Владимировна, – улыбнулся он. – Садитесь и рассказывайте.

Большова села на стул, утвердила на коленях потертую кожаную сумку и покосилась через плечо на медсестру Околычеву.

– Оленька, вы можете прерваться, – сказал медсестре Олег Петрович.

Довольная Оленька, сверкнув благодарной улыбкой, упорхнула на перекур.

– Такая у меня проблема, что и не знаю, как подступиться... – начала Большова.

Проблема у Большовой и впрямь имелась – позавчера к ней с проверкой нагрянули два добрых молодца из ОБЭПа. Прошерстили-потрясли, нарыли нарушений и наотрез отказались уладить дело миром.

– У нас есть план мероприятий, – сказал тот, что постарше. – Нам сейчас результат нужнее денег.

Результат означал закрытие лавочки и еще кое-какие неприятности для Большовой. Весьма серьезные неприятности.

– А может быть, все-таки договоримся?! – заныла Большова и накинула на обещанное еще половину того.

– Звучит соблазнительно... – призадумался старший. – Но нам бы еще результат... Вот если бы вы нам дали наводочку на кого-нибудь по нашему району...

Большова могла дать «наводочку» на своего арендодателя, которому ежемесячно вручала часть арендной платы «черным налом», но это бы означало окончательный крах бизнеса и крупные проблемы со здоровьем. Арендодатель Мансур был не из тех людей, которые забывают обиды.

Немного пораскинув мозгами, Большова неуверенно предложила:

– Вот если врача из нашей поликлиники за продажу больничного... Это вам как?

У нее были определенные сомнения – а ну как они там разделены по «профилям», одни магазины окучивают, а другие – поликлиники.

– Это подойдет! – одобрил старший.

Пока проверяющие писали новый акт (старый был не порван, а убран в папку до окончательного решения вопроса с результатом), Большова позвонила в поликлинику, чтобы узнать – не заболел ли, часом, доктор Маняка и нет ли каких изменений в его расписании.

Тут же на месте был составлен план и даны необходимые инструкции.

– Мы заедем за вами в магазин, – предупредил на прощанье старший...

Угрызений совести Большова не испытывала. Ничего личного – это всего лишь бизнес. Тебя накрывают, а ты не подставляйся. Тем более что невропатологов в поликлинике двое. Если Олега Петровича уволят или посадят, то можно будет лечиться у другого врача.

– Беда у меня с дочкой, Олег Петрович, – Большова шмыгнула носом и потерла сухие глаза платком, извлеченным из сумки. Сумку, словно по забывчивости, не закрыла – так ей велели, чтобы спрятанный в сумке микрофон лучше «слышал» разговор.

– Что с ней случилось?

– Завела себе нового хахаля, привела в дом...

Это была чистая правда.

– ...пожила с ним месяц, а потом поссорилась...

На самом деле дочкиного хахаля взашей выгнала мать, не одобрявшая мужчин, склонных заниматься поисками работы, лежа на диване.

– ...а он ее избил, несильно, в общем, но глаз подбил и нос расквасил, – Большова вздохнула и снова потерла глаза. – Ей же на работу, а как в таком виде?