Андрей Шляхов: Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Врач, разумеется, советует всем дожидаться своей очереди и в кабинет не ломиться. Слово за слово и разгорается скандал... так что бы вы думали? Оказывается, что этот парень в незадолго до появления в кабинете врача, прошелся вдоль очереди, тихонечко предлагая народу сделать дело без очереди и даже без осмотра. Триста рублей – и ты свободен! Представляете – многие клюнули.

– А чего бы им не клюнуть – он же был в белом халате. Свой в доску, сотрудник. Да и сумма небольшая – три сотни. Собрал он, значит, деньги и медицинские книжки, на виду у всех зашел в кабинет, почти сразу же вышел из него с пустыми руками и исчез навсегда...

– И много народу он облапошил? – поинтересовался Данилов.

– Сестра сказала – человек тридцать, не меньше. А то и сорок.

– Отличная афера, – оценил Данилов. – Тысяч десять–двенадцать за каких-то полчаса, и риска никакого. Никто же не побежит заявлять в милицию из-за трехсот рублей. Поорут себе в коридоре и успокоятся.

– Так и было, доктор, – подтвердила Оксана. – Поорали и разошлись. Пора бы и нам по домам...

На втором этаже было почти пусто – окулист и эндокринолог уже закончили прием, а невропатолог Маняка уехал «на адреса», то есть – к надомным пациентам. Небольшая очередь роилась около кабинета оториноларинголога Межевовой.

– Ухогорлонос быстро принимает? – волновался розовощекий мужчина в кожаных брюках и свитере нежно-голубого цвета.

– Быстро, быстро, – успокаивали его «постоянные клиенты». – Здесь, как на конвейере – раз-два и готово!

Межевова и впрямь принимала быстро, тратя на каждого пациента в среднем по три–пять минут. Заглядывала «во все положенные отверстия», быстро диктовала сестре, что выписать, черкала на листочке рекомендации и отдавала их пациенту. Так куда быстрее, чем объяснять одно и то же по сто раз, попусту теряя время.

На первом этаже набирал обороты скандал – сотрудница регистратуры в течение получаса не могла найти амбулаторную карту старика, чей пиджак был увешан медалями так плотно, что звенел при малейшем движении.

– Я обегал все кабинеты, был у старшей сестры и у заведующей... Нигде нет моей карты!

– И у меня ее нет! Я перерыла даже соседние участки! Ищите дома!

– Что значит – дома?! У меня нет привычки держать карту дома!

– Может, вы ее в другом месте забыли, а нас обвиняете!

– Где же я мог, по вашему, забыть карту?! В магазине?!

– В психдиспансере!

– На что вы намекаете?!

– Ни на что я не намекаю! Вы спросили, где вы могли забыть карту – я вам подсказываю...

– Почему вы хамите?! Я пойду к главному врачу!

– Скатертью дорога! Номер кабинета подсказать?!

– Подскажите лучше вашу фамилию!

– Федоткина моя фамилия!

– Очень хорошо! – шумно отдуваясь, старик направился к лифту.

Лет десять назад Данилов бы подумал нечто вроде: «Двадцать первый век на пороге, а тут карты, регистратура... Как будто нельзя компьютерную базу пациентов завести, а карты вообще упразднить». Сейчас же он просто оценил состояние старика, нашел его вполне удовлетворительным и вышел на улицу, про себя удивляясь тому, почему нельзя было тихо и мирно завести дубликат взамен утерянной карты. Мы не ищем легких путей...

Идею подал Никита. Недаром сведущие люди утверждают, что истина глаголет устами младенцев. Младенцем Никиту можно было назвать с большой натяжкой – хорош младенец, совсем немного отстающий в росте от Данилова! – но тем не менее Никита был самым младшим участником вечернего чаепития.

На чай он не обращал никакого внимания, методично расправляясь с купленными Даниловым пирожными.

– Тебе плохо не станет? – поинтересовалась Елена, когда на блюде остался лежать один-единственный эклер.

– Нет! – без тени смущения заявил ненасытный отрок и даже имел наглость уличить мать в прижимистости: – Что ты жадничаешь, там же еще одна коробка есть!

– Я не жадничаю, но всему должна быть мера...

– Вот моя мера – еще две штучки из новой коробки и все!

– В шестом классе я съел на спор двадцать примерно таких вот пирожных, – сказал Данилов, выкладывая на блюдо сладости из второй коробки. – В буфете кинотеатра «Ташкент» перед сеансом.

– На что спорили? – деловито поинтересовался Никита.

– Не помню уже, на какую-то мелочь... Но вот на сладкое потом с полгода смотреть не мог.

– А я тоже могу съесть двадцать штук! – оживился Никита. – Даже двадцать пять. Никто не хочет поспорить?