Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Данилов не без сожаления оторвался от чтения и пошел знакомиться с «симулянтом».

На кушетке полулежал мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и трикотажную футболку-сеточку. У ног его валялся довольно объемный рюкзак из мешковины.

– Здравствуйте, доктор, – негромко сказал он при появлении Данилова и сел. – Я живу рядом, поэтому не стал вызывать «скорую», а пришел сам.

– Если силы есть, то почему бы не прийти? – Данилов уселся за стол. – Расскажите, что с вами случилось.

– Я маляр, работаю на стройке, – начал он. – Вообще-то по образованию я инженер по металлорежущим станкам, но по специальности ничего хорошего не найдешь, вот и приходится...

– Если можно – то по существу, – попросил Данилов. – Какие у вас жалобы?

– Жалобы на тошноту, слабость, металлический вкус во рту. Встал утром и понял, что работать сегодня не смогу. Остался дома, но смотрю – все хуже мне и хуже. Вот и пришел к вам. В центральном приемном отделении меня не приняли, сказали, что с отравлениями принимают в седьмом корпусе.

– Подозреваете отравление?

– Даже уверен. Последнюю неделю приходилось работать со свинцовыми белилами, причем без респиратора.

– Почему без респиратора?

– Руководство на всем экономит, плюет на технику безопасности. Гады буржуйские.

– Нельзя плевать на технику безопасности, – сказал Данилов. – А как вас зовут?

– Юра.

– А по отчеству?

– Смеетесь, доктор? Какие у нас, работяг, отчества? Это у вас отчества, а мы так, по-простому...

– Значит, Юрий, стало вам так плохо, что вы решили госпитализироваться...

– Да, доктор. Со здоровьем шутки плохи.

– Это верно. Снимите, пожалуйста, майку...

Данилов осмотрел пациента и попросил выполнить координационные пробы. Завершив осмотр, он вернулся за стол и спросил:

– Ну что, Юрий, или как вас там на самом деле? Будем дальше ломать комедию или уже достаточно?

– Я не понимаю, о чем вы, доктор. – Мужчина, уже успевший надеть свою сетчатую майку, полез в рюкзак, порылся в нем, вытащил паспорт и положил его на стол перед Даниловым. – Можете убедиться, что меня зовут Юрием.

– Пусть так, – согласился Данилов, не обращая внимания на паспорт. – Но тем не менее ваш рассказ – чистейшая ложь, а ваше состояние не требует госпитализации.

– Почему ложь?! – возмутился Юра. – Потому что вам неохота мной заниматься?!

– Ладно, давайте как Шерлок Холмс с доктором Ватсоном, – вздохнул Данилов. – Состояние ваше удовлетворительное, свинцовые белила давным-давно не употребляются из-за своей высокой токсичности, разве что художники ими рисуют, да и одеты вы не как маляр. Кроссовки «Пума», джинсы «Ливайс», да и маечка явно не с рынка... Хватит доводов?

– Хватит, – легко согласился симулянт.

Нагнулся за рюкзаком, выпрямился и предложил:

– А может, я просто заплачу за информацию?

– Вряд ли я знаю что-то такое, что может вас заинтересовать.

– Но про Демьянскую-то вы в курсе!

– Кто это? – виновато улыбнулся Данилов. – Наш новый министр?

– Извините. – Симулянт направился к двери.

– Всего хорошего.

Данилов проводил его до выхода и вернулся в ординаторскую.

Буквально сразу же «скорая» привезла наркомана. Классического – тощего, исколотого, грязного и очень вонючего. Наркомана сопровождала встревоженная мать.

– Давление было по нулям – подняли, по пути пришел в себя, начал качать права, – доложил врач скорой помощи. – Реанимация брать отказалась, отправили к вам...

Если больной в сознании, давление не падает и нет аритмий, то в реанимации ему и впрямь делать нечего.

– Со слов матери, три года сидит на «винте»...

«Винтом» называется самопальный раствор для внутривенного введения, содержащий наркотическое вещество метамфетамин, также называющееся первитином. Действует он долго, бывает, что и больше суток, давая, подобно всем другим психостимуляторам, огромный прилив сил, неутолимую жажду действия, которая обычно никаких реальных плодов не приносит. Варить «винт» сложно, и от мастерства варщика зависит количество ядовитых примесей в конечном продукте, который сам по себе тоже может считаться ядом. Наркомана можно было отвезти и в наркологию, но раз уж диспетчер отдела госпитализации дал место в Склифе, то привезли в Склиф. Токсикология и наркология – пограничные специальности.

Наркоман на вопросы нес ерунду, поэтому историю болезни Данилов заполнял со слов матери. Привычно (сколько их было в «скорой») выслушал рассказ о больших надеждах, которые когда-то подавал ее сын. Почему-то все наркоманы виделись родителям несостоявшимися гениями. Не то идеализация прошлого, не то идеализация несостоявшегося.