Сенечка Расторгуев, 25 лет. Аспирант. Тощий, лохматый, но привлекателен, особенно для таких же тощих и лохматых. На кафедру попал случайно, к работе относится спустя рукава, и, по всей видимости, не видать ему кандидатской как своих ушей. Однако в институте Сенечку любят. Во-первых, потому, что никто не видит в Сенечке соперника, во-вторых, за услужливость: сбегать за сигаретами, колбасой – всегда пожалуйста.
Федор Иванович Курдюков в «Ветерке» не присутствует, но имеет к дальнейшим событиям самое непосредственное отношение.
Заместитель директора института и куратор кафедры. 61 год. По специальности археолог-неудачник. Всю жизнь копает какую-то стоянку древнего человека под деревней Синюшино, но нашел лишь один глиняный кувшин с загадочными письменами. Письмена настолько загадочные, что до сих пор не удалось расшифровать ни единого знака. Федор Иванович утверждает, что знаки имеют что-то общее с клинописью, а если это так, то находка кувшина – целая революция в археологии. Значит, скифы торговали с египтянами? Или это какая-то иная, неизвестная науке цивилизация?
В глиняный кувшин никто не верит, и Курдюков раскапывает стоянку вдвоем с сыном. Вернее, раскапывал вдвоем, ибо сын работал из-под палки и, достигнув совершеннолетня, сбежал в грузчики мебельного магазина, так как там работа полегче и знаки (имеются в виду дензнаки) более понятные, чем клинописные и, главное, попадаются чаще, нежели кувшины в земле.
Однако Федор Иванович не теряет надежды завербовать добровольцев на раскопку стоянки древнесинюшинского человека. Он пропагандирует свою теорию на лекциях, пишет популярные статьи в газеты и журналы. Но, увы, охотников копаться под деревней Синюшино нет, и каждое лето одинокая фигура Федора Ивановича в старой фетровой шляпе, длинных черных трусах и выгоревшей на солнце майке изумляет случайных прохожих. Уж не кладокопатель ли это, вынырнувший из тьмы веков?
В последнее время, однако, Федор Иванович стал заметно нервничать, особенно после того, как начали распространяться слухи о его уходе на пенсию. Полушеф без причины кричал на подчиненных, устраивая им разносы, постоянно говорил о низкой культуре молодежи, ибо признак высокой культуры – в уважении к прошлому, а этого уважения у студентов нет. Они больше рвутся в будущее, занимаются футурологией, социологией и другими модными штучками, в то время как надо чаще оглядываться назад, ибо только в прошлом – разгадка будущего.
Нуклиев за глаза подсмеивался над стариком. Может быть, из-за этого, а скорее из-за того, что у Олега Борисовича все складывалось хорошо, успехи доставались без особых трудностей, Полушеф возненавидел Нуклиева и вместе с ним всю кафедру иностранных языков. Злословили, будто Курдюков внес в министерство проект закрыть кафедру иняза, а на ее месте образовать кафедру клинописи.
Озлобляли, конечно, Федора Ивановича и семейные дела. Однажды летом, когда Курдюков копал стоянку древнего человека под деревней Синюшино, его жена ушла в турпоход и не вернулась. Сын тоже огорчил отца. Вместо того чтобы продолжить дело всей жизни своего родителя и откапывать уникальные следы загадочной цивилизации, он таскал на своем горбу унифицированную полированную мебель, а когда не хватало «дензнаков» на подарки девушкам и выпивки, нагло грабил отца и даже потихоньку растаскивал по комиссионным магазинам отцовские коллекции книг и древних предметов. Один раз он ухитрился утащить бесценный синюшинский кувшин, но в комиссионном магазине, к счастью, не дали за него ни гроша.
В общем, к началу нашего повествования Федор Иванович был зол, несчастен и полон нехорошей энергии, что и сказалось на судьбе эксперимента Красина.
Остальные сотрудники кафедры в этой истории участия не принимают, и мы не будем задерживать на них внимание читателя. Скажем только еще раз, что это был сплоченный коллектив, влюбленный в своего заведующего и вообще не расположенный к склоке. Именно этим объясняется то обстоятельство, что во время драматических событий в семье Красиных коллектив остался нейтральным, анонимок никуда не писал, обсуждений морального облика не устраивал, и благодаря этому вся история не получила особой огласки.
Итак, трое друзей сидели в забегаловке «Ветерок», пили и обсуждали происшествие с Олегом Борисовичем Нуклиевым.
Происшествие было ничтожным, но обидным. Шестилетний сын брата, с которым Олег Борисович был в наилучших отношениях, смотрел по второй программе хоккейный матч. По первой же программе шел «Клуб кинопутешествий». Олегу Борисовичу очень хотелось посмотреть «Клуб», ибо он сам был путешественником и весьма уважал эту передачу, но племянник не соглашался на переключение. Доводы о том, что «Клуб кинопутешествий» дает человеческому мозгу больше, нежели такое зрелище, как хоккейный, к тому же вялый, матч, маленький упрямец пропускал мимо ушей.
Читать дальше