Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)

Дело было в том, что стирка чужих грязных карасей на флоте всегда – табу. Причем табу в обе стороны. Во-первых, карась ни в коем случае не должен соглашаться на стирку чьих-либо карасей, то бишь, носков. Во-вторых, сам годок не должен заставлять стирать свои грязные носки карасей. Это как раз один из тех редких случаев, когда отказ карася выполнять конкретное указание годка не карался, а наоборот приветствовался. А принуждение карася силой считалось неправильным и низким. Годок имел право заставить карася стирать что угодно: голландку, штаны, но только не караси. Ничего не поделаешь: тонкости флотской неформальной иерархии и этикета.

Хасан Мерзаев нарушил неписаный флотский этикет. В тесном мужском коллективе это не могло пройти для Хасана полностью без последствий. Появление Хасана около ПЭЖа напомнило Роману эту историю, и он не мог отказать себе в удовольствии немного с ним поквитаться:

– Ребята, – прошептал он, – надо бы развести Хасана…

– Что ты придумал? А нам-то, что делать надо? – посыпались со всех сторон заинтересованные вопросы.

– Короче, разводить буду я. А вы мне подыгрывайте, по ситуации. Добро?…

Когда стриженая голова Хасана поравнялась с открытой дверью ПЭЖа, Краб громко, делая вид, что продолжает давно начатый разговор, произнёс:

– Вот я, ребята, и не знаю даже, что делать?… Вступать в партию или не вступать? Говорят, что надо…

При слове «партия» Хасан замер у двери и сделал вид, что внимательно разглядывает какое-то пятно на палубе. «Партия» – это тебе даже не «Комсомолец Мерзаев», это очень круто. Коммунистами на корабле числились, в основном, офицеры. Из матросского состава человека три и только по личному, особому благословению самого Большого Зама. Заметив, что Хасан клюнул, Рома с воодушевлением продолжил:

– Никак, ребята, не могу решиться…

– Да, что ты паришься? – подыграл Танк. – Вступай, давай!

– Конечно, вступай… Что в партию, что в говно… Тебе какая разница? – подключился Витя Ткачёв по кличке «Ткач».

– Да ну, ребята, предложение от этого козла Большого Зама, даже серьезно рассматривать не хочется…

– Да, ладно, зато тебя будут коммунистом называть, будут уважать, на партсобрания приглашать… – покосился глазами в сторону Хасана «Ткач».

Хасан не выдержал и просунулся в ПЭЖ:

– Сьлюшай, что такой, а? Что говоришь?

– Да, вот, Хасан, – объяснил Краб, – нам тут всем Большой Зам предложил вступить в партию … Ему разнарядка на семь дембелей пришла из политотдела штаба флота … И главное – без кандидатского стажа! Для укрепления в годках политической сознательности…

Ребята, как бы не замечая Хасана, дружно принялись агитировать Краба за вступление в партию. И когда тот уже почти согласился, Хасан не выдержал:

– Рома, – ласково сказал он, – отойдём немного, брат? – и Хасан заговорщически кивнул головой в сторону коридора…

Краб, подмигнув ребятам, пошёл за Хасаном.

– Рома, брат, – сказал Хасан, заискивая, – ты же ни хочишь в партия, да?

– Так, – изобразил заинтересованность Рома

– Слюшай, брат, отдай мне этот разнарядка в партия…

– Да ты, что, Хасан, спятил?! Как же я тебе этот разнарядка отдам?! Тебя же в списке у Большого Зама нет. Это же он мне вступить в партию предложил…

Но Хасан видел перед собой цель и был намерен довести начатое до конца.

– Брат, ты ни хочишь, я знаю… А мне нада… Я дамой Ташкент приеду, уважаемый человек буду… Коммуниста буду… Очень нада, брат…

– Сложно. Не знаю, Хасан… Не знаю… Надо подумать, – заколебался Рома.

Хасан учуял слабину и решил закрепить успех.

– Думай, брат, думай!.. А я тэбе сичас чийку принэсу.

Хасан суетился, как гостеприимный хозяин званого вечера. Поднапряг своих карасей, те принесли в ПЭЖ заварку, печенье. Хасан лично заварил чай, дефицитный, индийский, со слоном! Из своих самых дальних заначек. Собственноручно налил душистый напиток в белую эмалированную кружку:

– Пей, брат!

Пока Рома с удовольствием отхлебывал чай, Хасан крутился вокруг него, как кот вокруг сметаны, продолжая уговоры. Бесплатный сыр у Хасана, всегда был только в его мышеловке. Через полчаса, напившись душистого индийского чая с вафельным печеньем, Краб сломался:

– Ладно, брат! – отставил он эмалированную кружку. – Забирай моё место в партии!

Хасан ликовал! Наскоро забрав со стола остаток пачки чая со слоном, Хасан недовольно поморщился: от печенья осталась одна обёртка. Он припрятал чай в карман и заторопился: – Слюшай, брат, а что делать нада?