Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)

Тут Дима почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо. Он хотел было отмахнуться, как от назойливой мухи, но открыв глаза, разглядел лицо своего старого знакомого, начальника канцелярии эскадры старшего мичмана Ганимана. Дима неторопливо слез со шконки.

– Так, так… на корабле «малая приборка» идет, а ты я смотрю, тут неплохо устроился, – с шутливым недовольством проговорил старший мичман. – Вот, не нашел тебя в канцелярии…

– Да меня, тащ, в боцмана перевели.

– Да, я уже знаю. Я в отпуске был. Возвращаюсь, а мне акт показывают, что тебя в боцмана. Что такое? Хоть бы со мной кто посоветовался. Ну, я сразу сюда с проверкой. Поговорил с твоими карасями, сказали, где тебя искать.

– Такие дела.

– Что, дела… Я к вам с проверкой. А у вас в канцелярии сам черт ногу сломит. Дима я с тобой три года работаю. У тебя же всегда раньше образцовый порядок был. В пример ставили. А тут ни хрена не разобрать. Полный бардак. И это ещё мягко сказано. Караси твои вообще ничего не в курсе. Из-за вашего корабля в эскадре итак все показатели к черту. А тут ещё это. У нас проверка из штаба флота на носу, – Ганиман перевел дыхание и продолжал:

– Я понимаю, что это старпом за канцелярию отвечает, но и вашему Командиру от комэска мало не покажется. Какого хрена тебя перевели?

И матрос Голиков кратко поведал своему давнему знакомому про старпома, про отказ писать приказ о наказании офицера и о последствиях. Старший мичман слушал внимательно, не перебивая.

– А чего не жаловался в эскадру, замполиту? – после некоторой паузы спросил Ганиман, когда Дима замолчал.

– А что уроду доказывать. Бесполезно.

– Так. Понял. Я поговорю с комэском.

– Да что вы, тащ. Не надо. Мне в боцманах спокойнее. За три года хоть отоспаться можно.

– Тебе, Дима, может быть и спокойнее, а вашему Командиру за такой бардак головы не сносить. Ещё месяц и совсем пропала канцелярия. Так что это не тебе, а ему надо. Ну и мне, конечно. Я же за канцелярию отвечаю. Так что, ты спи пока, а я с вашим кэпом и с комэском пообщаюсь, объясню обстановку.

Ганиман помахал перед Димой актом проверки с пятью листами замечаний.

Старший мичман сдержал слово. Выбрав правильный момент, он подробно доложил комэску о создавшейся на «Ворошилове» ситуации. Он сделал это как раз тогда, когда Туча получил очередную порцию разгромных результатов проверок по двум другим боевым частям с БПК. Комэск, сам выходец «Ворошилова», ситуацию на родном корабле принимал особенно близко к сердцу. Он и Кандыбу туда назначил, исключительно из лучших побуждений. А тут провалы по результатам проверок, новые жалобы от офицеров… Доклад о бардаке в канцелярии был последней каплей.

«Ну жалобы ладно, положим, кто-то просто завидует. Заваленные проверки – может старпом ещё не освоился… Но этот бардак уже ни в какие ворота не лезет. Это уже слишком!» – Комэск чуть не проткнул пальцем кнопку селектора: «Командира и старшего помощника с «Ворошилова» ко мне на связь! Немедленно!»

Корабельные офицеры с БПК «Ворошилов» знали все детали истории с Диминым разжалованием. И между собой решили: парень за правду пострадал. Отказался писать приказ о наказании их брата-офицера. И поэтому относились к нему, как к декабристу. Старались помочь, чем могли. К тому же из-за специфики Диминой должности многие из них его хорошо знали и он многим из них помогал, не в службу, а в дружбу советами по разным формам, отчетам и приказам. Ввиду этого офицеры относились к нему не как к простому матросу, а как к своему. Делились с ним информацией, советовались, помогали. По-человечески. На этот раз, не без доли злорадства, один из офицеров поведал Диме о деталях разговора комэска со старпомом.

В течение тридцати минут Туча высказывал старпому все, что он о нем думает. Оказалось, что он находился в близких интимных отношениях с методами Кандыбы, с матерью Кандыбы и с самим Кандыбой. В конце комэск перевел дыхание и объявил: «За канцелярию ты несешь личную ответственность. Если в течении трёх дней она не будет приведена в образцовый порядок, то дослуживать будешь в Арктике, на буксире…»

Во время всего разговора у Кандыбы был такой вид, будто он ёжиков задницей рожал…

– Старшему писарю Голикову прибыть в каюту старшего помощника командира корабля, – прогремел динамик после утреннего построения.

«Ну, началось», – подумал Дима. – «Опять писарем объявляет. Похоже, решил: как снял, так и обратно назначит. Не к добру», – и он нехотя поплёлся к старпому.