Пьер Данинос - Записки майора Томпсона

Я знаю, это покажется невероятным. И тем не менее, клянусь святым Георгием, это чистейшая правда: индийское солнце опалило мою кожу; охраняя интересы Ее Королевского Величества, я поджаривался в раскаленных песках Месопотамии, Интеллидженс сервис посылала меня в Бечуаналенд, Палестину, Афганистан с весьма конфиденциальными поручениями. И однако — сегодня я могу в этом признаться — нигде не чувствовал я себя более чужим, чем здесь, в каких-нибудь тридцати километрах от Дувра, в этой прекрасной стране, носящей зыбкое имя Франция.

И пусть, если я лгу, хищные львы с королевского флага растерзают меня своими когтями: даже на Кайманских островах [5] Островки Антильского архипелага, принадлежащие Англии. я чувствовал себя ближе к Лондону, чем в Ангулеме, и нравы воинов племени маори казались мне менее загадочными, чем воскресное времяпрепровождение обывателя из Рубэ [6] Сначала майор хотел написать «Кале», но я обратил его внимание на то, что в устах англичанина это звучало бы недостаточно тактично, так как ночные рубашки шести связанных граждан города Кале будут вечно развеваться в небе Истории. Майор со мной согласился. «Учитывая некоторые обстоятельства, Рубэ действительно будет звучать лучше». — Прим. франц. перев. . Вот чем, видимо, объясняется, что всемогущему хватило нескольких ведер воды, чтобы разделить эти самые несхожие на земном шаре народы…

Одним словом, сейчас, когда весь мир охвачен страстью к исследованию пашей планеты и окончательно потерял рассудок, бросаясь то на поколение Гималайских вершин, то в глубины Тихого океана, я считаю, что нельзя дальше откладывать открытие Франции.

Р. S. Выражаю глубокую признательность за проделанную им огромную работу моему другу и соавтору П.-К. Даниносу, который весьма сожалеет, что не родился англичанином — это было бы для него единственной возможностью приобрести чувство юмора, — а теперь ему остается лишь переводить мои мысли.

Traduttore… traditore… [7] Переводчик… предатель (итал.) Только бы он меня не предал — единственное, чего я желаю, хотя и не очень в это верю. Ведь если вы так долго были кровными врагами, всегда в душе остается какой-то осадок. (Я прекрасно это почувствовал, когда у нас зашла речь о Кале.) Но главное, хотя он говорит по-английски всего каких-то двадцать лет, он полагает, что знает его. Впрочем, не менее самоуверенным с моей стороны было бы заявить, что я знаю французов лишь потому, что я наблюдаю их уже четверть века. Лишь тот, кто проехал всю Францию за две недели, может увезти в своем чемодане стандартное представление о ней и берется утверждать, что по-настоящему знает эту страну. Но тот, кто живет во Франции постоянно, каждый день заново убеждается, что ничего не понимает в ней, или же вдруг узнает что-то такое, что полностью перечеркивает его прежнее представление об этой стране.

Однажды один из моих знакомых, известный нейрохирург, в тиши своего кабинета на Харлей-стрит произвел трепанацию черепа англичанина.

Первое, что бросилось ему в глаза, был линкор флота Ее Королевского Величества, затем он обнаружил плащ, королевскую корону, чашку крепкого чая, доминион, полисмена, устав Royal and Ancient Golf Club St. Andrews [8] Королевский гольф-клуб св. Андрея. , британское хладнокровие, бутылку виски, Библию, расписание пароходов Кале — Средиземное море, сиделку из Вестминстерской больницы, крикетный шар, туман, клочок земли, над которым никогда не заходит солнце, и в самых сокровенных глубинах мозга, поросших столетним газоном, — плетку-семихвостку и школьницу в черных чулках.

Не то чтобы он испугался содеянного им, но, сожалея о нескромности своего поступка, он не стал обращаться ни в Скотланд-ярд, ни в английскую полицию нравов, а просто поспешил наложить швы. Но он вынужден был признать, что все это вместе и составляет истинно добропорядочного англичанина [9] Переводчик, рискуя даже оскорбить слух некоторых пуристов не свойственными французскому языку оборотами, а иногда и явными англицизмами, все-таки постарался, насколько это было в его силах, сохранить аромат (чуть было не сказал flavour) подлинника и переводил предельно близко к тексту. В данном случае: а really good Englishman. — Прим. франц. перев. .

Я часто думаю о том, что нашел бы мой друг, доведись ему вскрыть голову француза [10] Одна жительница Южной Африки, узнав из газет, какой вопрос интересует майора Томпсона, написала в «Нейтл Дейли ньюс», издающуюся в Дурбане, любопытную статью-ответ, которая была опубликована 20 января 1954 года. «Я хорошо знакома с хирургом, о котором рассказывает майор Томпсон, и могу подтвердить слова последнего: в то время я работала медсестрой у этого врача и своими глазами видела, как он извлекал эти предметы… Майор умолчал лишь о том, что хирург был француз, ему неизвестно также, что я была влюблена в этого хирурга. Однажды ему самому пришлось подвергнуться операции. Ко всеобщему удивлению, когда ему сделали трепанацию черепа, там обнаружили 19 бывших премьер-министров, 3 танцовщиц из Фоли-Бержер, полкоробки выдержанного «камамбера», достроенную линию Мажино и, кроме того, несколько грузовиков обесцененных франков». .