Дэвид Лодж - Мир тесен

— Опять эта Глория, придется ее уволить… Так вот, мы еще раз обдумали твое предложение и все-таки решили заказать тебе книгу.

— Отлично! — воскликнул Перс. — Мне полагается аванс?

— Да, — ответил Феликс Скиннер. — Правда, небольшой, — добавил он осторожно.

— Можно мне получить его прямо сейчас?

— Сейчас? Здесь? — опешил Феликс Скиннер. — Мы такого не практикуем. Сначала нужно подписать контракт.

— Мне нужно двести долларов, чтобы вернуться в Лондон, — сказал Перс.

— Столько, пожалуй, я могу тебе ссудить, — недовольно сказал Феликс Скиннер. — Утром я как раз побывал в банке. — Он вынул из бумажника две сотенные банкноты и вручил их Персу.

— Премного благодарен, — сказал Перс. — Ваше здоровье. — Он осушил бокал, и стоящий поблизости невысокий темноволосый мужчина с бутылкой в руке рассеянно подлил ему шампанского — он был занят разговором с высоким темноволосым мужчиной с трубкой во рту. — Если я возьму себе Восточную Европу, — сказал высокий, то ты можешь взять остальной мир. Но даже тогда, мне кажется, нас будут путать.

— Это тоже издатели? — шепотом спросил Перс

— Нет, писатели, — сказал Феликс Скиннер. — А! Редьярд! — закричал он, приветствуя вновь прибывшего. — Добрались-таки наконец! Это — юный МакГарригл, вы, наверное, знакомы. Какая досада, что вас не было на диспуте! Почему вы опоздали?

— Возмутительный инцидент, — объяснил Паркинсон, распушив бакенбарды и от этого став похожим на рассерженного бабуина. — Я проходил паспортный контроль в Хитроу, и уже опаздывал, потому что на таможне какая-то нахальная девица долго ко мне придиралась, как вдруг меня схватили двое головорезов, грубо обыскали и подвергли унизительному допросу. В результате самолет улетел без меня.

— Боже мой, но почему они выбрали именно вас? — спросил Феликс Скиннер.

— Потом они мне сказали, что приняли меня за подозреваемого. Но я так этого не оставлю! Я что, похож на контрабандиста? Я буду жаловаться. И, скорее всего, подам на них в суд.

— Да, все это очень неприятно, — сказал Феликс Скиннер. — Но стоило ли приезжать, когда все уже кончилось?

Паркинсон пробормотал, что намерен кое с кем повидаться — с Кингфишером, Текстелем из ЮНЕСКО и еще с кем-то. Перс его уже не слушал. При упоминании Хитроу перед его мысленным взором возникло лицо Шерил Саммерби, роняющей слезы на расписание авиарейсов. И тут его словно молнией ударило — Шерил любит его! А безрассудная страсть к Анжелике ослепила его, не позволила оценить ее чувства. От осознания этой мысли Шерил в воображении Перса стала бесконечно прекрасной и желанной. Он немедленно должен найти ее! Он обнимет ее, вытрет ей слезы и шепнет на ухо, что тоже любит ее. Расплескивая шампанское, он отошел от Паркинсона и Скиннера и тут же столкнулся лицом к лицу с Анжеликой и Лили — между ними стоял молодой человек в твидовом пиджаке, тот самый, что вел семинар по любовному роману. Лили Перс определил по красному шелковому платью. На Анжелике был все тот же строгий черный пиджак и белая блузка.

— Привет, Перс, — сказала она. — Я хочу представить вам своего жениха.

— Рад с вами познакомиться, — улыбнулся молодой человек, — Питер МакГарригл.

— Нет, я — Перс МакГарригл, — сказал Перс — А вы Питер — как вас…

— МакГарригл, — рассмеялся молодой человек. — Мы с вами однофамильцы. Не исключено, что дальние родственники.

— Вы не из оксфордского Колледжа Святой Троицы? — спросил Перс.

— Именно оттуда.

— Вы знаете, так получилось, что меня по ошибке взяли вместо вас на работу, — сказал Перс. — Когда меня вызвали на собеседование в Лимерик, они думали, что это вы. С тех пор это камнем лежит на моей совести.

— Но тем самым вы оказали мне величайшую услугу! — сказал Питер. — В результате я приехал в Штаты и неплохо здесь преуспел. — Он с нежностью взглянул на Анжелику, и та в ответ сжала его локоть.

— Вы не в обиде на меня, Перс? — спросила она.

— Нет.

— Мне сказали, что вы слушали мой доклад. Что вы о нем думаете? — Она озабоченно взглянула на него, будто его мнение было для нее важно.

От ответа его спас стук по столу. Шум голосов затих. К публике обратился с речью мужчина в элегантном светло-сером костюме, стоящий на лестнице между двумя уровнями пентхауса.

— Кто это? — спросил Феликс Скиннер. — Жак Текстель, — прошептал ему на ухо Редьярд Паркинсон.

— Как все вы, наверное, знаете, — сказал Жак Текстель, — в ЮНЕСКО вводится новая должность профессора-литературоведа, и для вас также не секрет, что мы попросили Артура Кингфишера, главнейшего авторитета в этой области, предложить кандидатуру на этот пост. И сегодня, уважаемые дамы и господа, мне приятно сообщить вам… — Текстель сделал паузу, и Перс обвел глазами комнату, замечая в толпе застывшие в напряженном ожидании лица Морриса Цаппа, Филиппа Лоу, Мишеля Тардьё, Фульвии Морганы и Зигфрида фон Турпица, — о том, что Артур Кингфишер изъявил желание прервать заслуженный отдых и лично занять эту должность.