Аркадий Аверченко: Записки театральной крысы [старая орфография]

— Гайдна звали Іосифъ, — сказала барышня.

— Совершенно вѣрно, сударыня. Помните у него это мощное начало: трада рамъ-ра-рамъ, ра рамъ!.. Которое потомъ сразу падаетъ въ тихое мелодичное фортиссимо: Тра-ла бамъ! Ла-ла-ла! Ба бамъ! Въ этомъ мѣстѣ у него особенно хороши деревянные инструменты… Помните? — спросилъ строго Коля.

— Помню, — робко сказала барышня.

Мы долго и горячо толковали о музыкѣ.

Когда возвращались домой, лирическій мужъ взялъ меня подъ руку и, глядя на луну, тихо сказалъ:

— Музыка… Какъ она облагораживаетъ… Вотъ вы, очевидно, знатокъ… Такъ скажите же мнѣ, пожалуйста: почему музыка такъ облагораживаетъ?

Я вспомнилъ эту незамысловатую исторію, сидя передъ эстрадой въ Новомъ Петергофѣ.

Прекрасный оркестръ, тонкій интеллигентный дирижеръ Варлихъ, громадный незамѣтный трудъ, затраченный имъ и музыкантами на достойную передачу геніальныхъ твореній — все это было для него, для того, который въ этотъ вечеръ сидѣлъ сзади меня и подъ звуки Сибеліуса разсказывалъ своему знакомому:

— А то такой случай былъ: приказалъ я прачкѣ поставить самоваръ, а она, стерва, пошла за углями и пропала!.. Жду я ее, жду, представьте себѣ, жду…