Айдар Павлов - Олеся и Арлекин

Казалось, зрители как дети не способны были отличить вымысел от реальности и, увидев героя Яши Брешкина победителем, долго не могли успокоиться.

Разгребая на пути восторженную публику, Арлекин поспешил на выход. Ему было не по себе. Если первое действие заставило его сострадать, пожалуй, даже больше замученному, нарочито невзрачному Сильвио, чем этому любимчику, эффектному заведующему хлебобулочной Канио, то второе произвело опустошительный эффект.

"Неужели, нельзя было просто уволить кассиршу Коломбину? - не мог успокоиться Арлекин. - Стоило ли сразу, прямо в сердце?!"

Он понимал, что таков закон жанра, такова жизнь, но все равно не мог победить проклятую меланхолию. Он брел по городу, разглядывая витрины, опустив руки в пустые карманы, пиная камешки на земле... Пусто стало не только в карманах, пусто стало на душе.

Вернувшись домой, он увидел, что Полины до сих пор нет. И стало не только пусто, но и холодно. Этот дом, с дырявым диваном и вонючим холодильником, казался неодушевленным без Полины.

Арлекин приземлился на скользкую поверхность дивана, и почувствовал, как его фрак в нескольких местах прилип к гобелену, положил руки на колени и стал смотреть на стену. Нет, Арлекин не догадывался об измене любимой жены, как, впрочем, не допускал ни одной мысли о предательстве друзей, о собственной бездарности или неполадках в общем мироустройстве. Ведь, если бы он все это впустил в свое сердце, оно бы просто-напросто разорвалось. Поэтому Арлекин смотрел на стену. Куда ему было еще смотреть?

Спустя шесть часов. Арлекин убрал руки с колен, перевел взгляд со стены на пол, поднялся. До работы оставалось два часа. За окном было темно. В комнате было темно. Везде было темно. Он решил немного прогуляться перед работой.

"Раз уж, ночь получилась бессонной, надо взбодриться, - решил Арлекин. - Сегодня будет трудный, ответственный день..."

О трудном и ответственном дне он думал каждое утро, уходя на работу, прощаясь с Полиной. А теперь не с кем было даже попрощаться.

Арлекин вышел на безлюдные улицы города. Город спал. Только несколько ночных магазинов продолжали работать. Чтобы поднять настроение, он заглянул в одну, затем другую торговую точку, и везде его осматривали с ног до головы как-то не добро, не приветливо, напряженно, незаметно закрывая кассу, как только он входил. А Арлекин, любуясь на красивые товары, которые еще долго будут им с Полиной не доступны из-за его досадных оплошностей, не замечал и улыбался.

Но вот, начало светать. Арлекин брел дальше, и становилось все светлее и светлее. И чем светлее было вокруг, тем темнее было внутри почему-то.

"Может, Полине стало плохо, может, ее увезли в больницу, и теперь идет сложная операция? – размышлял он. - Придется снова просить в долг у Ашота. Конечно, Ашот даст. Куда он денется? Но эти проклятые проценты... А может, ее похитили? Зачем? Кому нужна Полина? Да-да, ее определенно похитили! А почему? Потому что это уже было. Но всё было совсем не так... Как-то всё было иначе..."

Арлекин судорожно схватился за галстук, сорвал его и вдруг задышал громко и хрипло. Его начинало трясти. То ли от бешенства, то ли от слабости.

Что это?

“Ведь, так я не смогу работать. Работать, работать… “ - думал он.

Он стоял, покачиваясь, в центре огромной площади, сжимая в руке свой галстук, и вдруг рухнул, распластался как кукла из папье-маше маленькой точкой на асфальтовом ковре.

- Странно, - Арлекин глупо улыбнулся. - Уже и ноги не держат...

Он попробовал подняться, но это удалось лишь наполовину: тело снова тряхнуло, и оно осело на мокрые камни. Будто огромная туша прижимала его к земле.

И тут он увидел Ашота, потом Таира: они сидели на высокой вышке и сбрасывали эти ужасные, откормленные туши на его плечи... Когда свалилась очередная, и невозможно было приподнять с асфальта голову, Арлекин, еле ворочая языком, простонал:

- Слушайте, мне ведь столько не поднять... Не донесу же... Не смогу. Может, по одной? Давайте, по одной?

И когда сознание почти отключилось, и, наконец, стало гораздо легче, и еще легче, и еще, он услышал разорванный на миллионы осколков детский крик :

- Арлекин!!! - И пара легких ног застучала по камням. - Арлекин!!! - И кто-то уже прибежал к месту, где он валялся, и схватил его голову. - Арлекин! Прости меня! - теребил кто-то за волосы. - Умоляю, прости меня!

- Я совсем сдал, - сказал Арлекин, чувствуя, как сознание возвращается на место. - Я ничего не могу. Это вы должны простить меня. Я, наверно, всех страшно подвел. - Он открыл глаза. - Олеся? Что с тобой? Дети не должны плакать.