Михаил Жванецкий - Южное лето (Читать на Севере)

Одесса. Жара. Стоит человек у мраморного столика.

Кружка пива, рачки.

Посматривает на часы.

Как всегда, ни к кому не обращаясь:

– Ух ты! В посёлок Котовского я уже не поеду. Мне там уже нечего делать. Там уже никого нет… В Аркадию… С трёх часов в Аркадию… Сколько сейчас, пять минут четвёртого? Там уже скандал. Мне уже нечего там делать. Лучше здесь переждать. Что я там скажу? Кто я им? Я им кто?

– Что вы сказали?

– Я им никто, пацан. Вот что я им могу сказать.

– Кому?

– А-а… Ты не поймёшь… Мой приезд – это масло в огонь… Он её убьёт.

– А вы там кто?

– Кто, кто? Никто… Но они же не понимают… А ну, пацан, раздели 298 на 18.

– Примерно 16,5.

– А точно?

– Не делится.

– Всё ясно… Мне уже туда не попасть… Ещё пива. Чьи это рачки?

– Ешьте, ешьте.

– Я тебе куплю… Ой… Ну дела… Что там проехало?

– Троллейбус.

– Серый или синий?

– Синий.

– Можно ещё постоять… Ты что – студент?

– Да…

– Политехнический?

– Да.

– Две пары пропустил?

– Да.

– На третью не успеваешь?

– Да.

– Но тебя это не волнует?

– Да.

– Ты из Николаева?

– Да…

– Учишься в Одессе?

– Да…

– Ну стой… Ты мне не мешаешь… Сколько на твоих? Только точно… Что ты в телефон смотришь? Не надо никуда звонить…

– Три пятнадцать.

– О! Уже веселей. Я уже думаю, они помирились.

– Кто?

– Ты их не знаешь. Но запомни, если они помирились, у них можно пообедать.

– Мне?

– Кто ты такой? За что тебя кормить? За то, что ты занятия пропустил?

– Я ещё успею.

– Никуда ты не успеешь. Это я ещё успею, потому что я ещё не опоздал. Сейчас половина четвёртого. Его уже уволили… Сейчас он здесь покажется… Ну, здоров! Уволили?

– Уволили.

– Ставь нам пиво и закажи нам с ним что-нибудь поесть. Устроишься – возьмёшь студента на работу. Ты Павлик?

– Да.

– Без денег?

– Да.

– В Одессе говорят: «Нет». Тогда тебя спрашивают: «Как нет?» Вот тогда ты говоришь: «Да!» Понял? Поработать хочешь?

– Нет.

– Как нет?

– Да.

– Ну, договаривайтесь. Я в Аркадию. Чувствую, там скандал затихает.

– Его обедам чего-то не хватало.

– Может быть – денег?

– Да.

Ну, евреи.

В каждой стране – в меньшинстве.

А в каждой отрасли – в большинстве.

– Так вы рыбу пришлёте?

– Считайте, что вы уже съели.

У меня живёт паук по имени Исаак.

Работяга.

Поставишь ведро – тут же привяжет к умывальнику.

Письменный стол – к трубе.

Сковородку – к газовой духовке.

Меня привязывает к стулу и письменному столу: «Сиди, пиши, чего ты носишься!..»

Исаак… Хозяин!

Наша черта: панически вспомнить и хлопотливо перебить.

Юзик, Юзик, дедушка не может быстро, дедушка устал. У дедушки ноги старенькие. Давай посидим. Ты же хороший мальчик. Сядь, Юзенька, сядь, дорогой. Я сказал сядь! Я стенке сказал или кому я сказал?! Или стенке, или кому?! Дедуля что сказал?.. Что надо дедуле сказать?.. А, бандит, чтоб ты был здоров, арестант. Если бы у меня было такое детство! Ну-ну…

Наша мама всегда стирала, а мы всегда ходили грязные… И какой гвалт… Пятеро хотят писать, один хочет селёдку. Какие книжки, какие тетрадки?.. Я ещё получил очень удачное образование, я чинил примуса. Ты слышишь, Юзик, головки, пистоны, насосы, я знаю, главное – это керосин, чтоб он горел… Моя вся жена пропахла керосином. Нас нельзя было позвать в гости: они от нас имели аромат… Собаки падали в обморок. Ты не знаешь, что такое примус. Вся Одесса качала по утрам и вечерам, и ревела, и взрывалась.

Я тоже был отчаянным, я имел троих, и они выросли. Старший стал военным, утонул в Керченском проливе в первые дни войны. Младший окончил политехнический, уехал в Новосибирск, твоя тётя закончила консерваторию, сидит в Москве… Все разъехались, все ищут счастья. Только мы остались на месте… Ты знаешь, Юзик, я так смотрю и думаю, что я такого сделал особенного?.. Так я тебе скажу что. Ничего… Всё вложил в детей. Стакан молока – дети. Кусочек яблочка – дети. Ложка сахара – дети. Твой папа был слабый мальчик, ему нужны были витамины. А твоей тёте нужен был приличный инструмент – она же в консерватории. Так всю жизнь. Вы маленькие – мы переживаем, что вы болеете. Вы старше – мы переживаем, что вы плохо кушаете. Потом вы устраиваете нам попадание в институт – мы ночи не спим. Потом вы женитесь – с нами такое творится, моим врагам!