Михаил Заборский - Вокруг крючка

— Кор-ренным по импор-рту! — горько выдавил потерпевший и недружелюбно покосился себе под ноги: Максимыч явно не разделял общего праздничного настроения.

Меж тем сенсация неведомым образом быстро распространилась по водохранилищу. Лодки подчаливали к нам одна за другой, и каждый спешил возможно обстоятельнее удовлетворить свою законную любознательность. Максимыч, в силу характера не расположенный к излишней болтливости, вскоре же ослабел от многочисленных интервью, и нам пришлось подменить его, что мы и сделали не без известной доли удовольствия:

— Нет, не утонул — вот он сидит… Да, поймали — вот посмотрите!.. Думаем, что килограммов девять… Да распорола лодку зубом, когда втаскивал… Ну, резина, сами знаете, не первоклассная. На жерлицу, поставили еще с вечера, подвязали к бакену… Нет, бакен цел… Нет, так и не нашли. (Тут на лицо потерпевшего еще больше наползали сумерки.) Думаем, что девять с половиной… Значит, по-вашему, если руки заняты, то и рыбу бросай? Странное рассуждение!.. Нет, зубы природные, на протезы он еще не переключался… Ну кто же ловит сейчас на карася? Только на плотву, дорогой товарищ, только на плотву!. Да, в порядке профилактики принял. Вместе с горячим чаем из термоса… Собирается фаршировать… Так, кажется, Максимыч? (Равнодушный кивок головой.) Да, с перцем и репчатым луком… Думаем, что около десяти килограммов… (И т. д. и т. п.)

Весть о чрезвычайном происшествии достигла материка много раньше, чем мы приблизились к пристани. Еще издали стал заметен оживленный человеческий косячок, среди которого алела фуражка Якова Ивановича, начальника станции. Опознали с борта и еще кое-кого из станционных работников в обильном окружении местных мальчишек. Но появление администрации в необычном месте не взволновало Максимыча. И только когда его рассеянный взгляд наткнулся на низенькую старушку, стоявшую несколько в стороне с узлом, в котором угадывалось что-то очень похожее на валенки, искры замешательства вспыхнули под знаменитыми окулярами нашего друга.

Тем временем в нестройном гуле голосов, доносившихся с берега, все чаще пробивался вибрирующий тенорок Якова Ивановича. Начальник был сухощав, невелик ростом, рыж, точно полтавский подсолнух, имел хищный мое и налитые кровью кроличьи глазки. Что касается характера Якова Ивановича, то по въедливости он мало уступал действию жидкости от мозолей. При всем этом он был очень хлопотлив, внимателен к посетителям и заботился о подчиненных, глубоко вникая в подробности их имущественного и морального состояния.

— Давай-ка подъезжай, покоритель океанов! — с крутого разворота начал Яков Иванович. — Синбад-Мореход! Летучий голландец! Жерлица! Если хочешь знать, лучше бы мне в эту зарплату начет сделали, чем такое переживать!.. Замминистра по селекту звонит: «Где юбиляр?» Представитель из Цека союза второй час на станции дожидается: «Где юбиляр?» С окружной дороги почетные старики приехали, костылями стучат: «Где Максимыч?» А я что отвечать должен? Это у тебя, Васильевна, семейной бдительности мало! — затряс он вдруг красным, точно морковь, пальцем в сторону старушки с узлом. — Ты не уберегла! День нынче какой, а ты его на веру в парикмахерскую отпустила. Будто не знаешь, что клуб там у них! Все туда ползут… Все! Точно опарыши на муку… Там его и сагитировали. А того не поймут, что он не человек сегодня!.. Он же сегодня лицо! Он трудовая реликвия, если ты хочешь знать! Только подумать — сорок лет на одной станции отгрохал, а сам жерлицу проверять сбежал. На, гляди! — вытащил он из кармана свернутый газетный лист. — Вот она, сегодняшняя! А портрет чей? Чей, я спрашиваю, портрет, бредень? А если бы ты нынче всерьез пузыри пустил?

— Дяденька! — раздался из толпы чей-то юный плачущий голос. — Отцепись ради бога! Ему и без тебя тошно! Лодка у него потонула, «Берточка»!

— «Берточка»! — взвился Яков Иваныч. — Ты мне лучше про эту жабу и не поминай! Ведь это только подумать: сорок годов без единого взыскания отхлопал, а плавает на каком-то экспонате! Да разве ж это лодка? Это ж похоронная принадлежность! Саркофаг! Да к ней дежурного осводовца давно прикрепить пора! Тьфу!.. Купили мы тебе лодку, выползок! Ку-упили, слышишь? Вторую неделю в казенном пакгаузе хороню. Нарушенье, если ты хочешь знать, делаю! Ялик! Двупарный! Не твоей анаконде чета! О господи! Ну, погоди, бокоплав! Ведь ты меня чуть до кондратия не довел!.. Представитель из Цека союза дожидается. Замминистра на селекте… Почетные старики палками стучат!..