Александр Тузиков - Приключения в книжном магазине

— Это я так… — пояснила собеседница, вытирая слезы, выступившие от смеха. — Люблю шокировать публику… Просто я актриса, в театре работаю. Скажите, молодой человек, что вы думаете о современной литературе?

Мне было некогда, и я применил испытанный прием, подходящий в подобных случаях.

— Развивается литература. — сказал я. — Прогрессирует.

— Вы так думаете? — обрадовалась дама. — А вот у меня не-сколько иное мнение…

И она принялась словоохотливо излагать его. Я поспешно оглянулся и заметил неподалеку женщину с кислым недоверчивым лицом — она стояла у раздела «Психология» и читала книгу «Вы можете быть себе лучшим другом».

— Извините… — обратился я к ней. — Вы разбираетесь в литературе?

— Естественно! — раздраженно ответила та.

— Тут один человек ищет помощи в этом вопросе, — я кивком указал на даму. — Если нетрудно, помогите.

Быстро удаляясь, я оглянулся. Новые собеседницы уже о чем-то увлеченно спорили, и говорили с одинаковым блаженством на лицах.

Куда же исчез мой знакомый? Уйти Григорий не мог — ведь он решил тренироваться, и значит, должен был сначала преодолеть испытание. Я обошел уже почти все закоулки помещения — оставался только отдел игрушек, который тоже присутствовал в магазине. Пожалуй, стоит проверить там… Я посмотрел в сторону игрушек, и вдруг услышал доносящийся оттуда слабый вскрик. Быстро направившись в сторону источника звука, я обошел небольшой прилавок и увидел следующую сцену.

В дальний угол, образованный стенами, вжимался Григорий с искаженным от ужаса лицом. Справа от него стоял двухметровый плюшевый медведь, слева — трехметровая кукла с огромным бантом на голове. В обеих руках, вытянутых вперед, Григорий держал свой амулет, который направлял на наступающую в его сторону фигуру. Фигура выглядела как-то странно — её голова была гораздо длиннее человеческой и вызывала ощущение некоторого сюрреализма. На миг я подумал, что, может быть, страхи Григория оказались не со-всем уж беспочвенными, но потом фигура вышла из тени, которая падала на неё от макета игрушечного домика, и всё прояснилось — это был истинно верующий меркурианин. Он двигался к своей новой жертве, с колпаком на голове и брошюрой в руке.

— Вы должны покориться! — слышался громкий зловещий шепот.

— Только наша вера спасет вас!

— Изыди! — тонким голосом отвечал несчастный. Меркурианин взял свою брошюру обоими руками и сунул под нос Григорию. Картинка на обложке оказалась у того перед глазами. Григорий выронил свой амулет и застыл на месте, утратив дар слова и движения, ибо все наличные силы его организма ушли в этот миг на то, чтобы кое-как дышать и сохранять равновесие. Я собрался было вмешаться, но не успел.

— Вы меня извините, но я хотел бы кое-что сказать, — прозвучал вдруг знакомый голос.

Истинно верующий с досадой обернулся.

— Вы что, осмелитесь помешать проповеди истинной веры? — грозно спросил он.

— Ну что вы! — радостно воскликнул Петр. — А что за вера?

— Вы хотите послушать? — недоверчиво спросил проповедник.

— Конечно! Я всегда был неравнодушен к… веяниям эпохи.

Как, вы говорите, называется ваша вера?

— Меркурианство. — ответил истинно верующий. Он отошел от угла, теперь его внимание было целиком поглощено новым объектом.

— О, звучит заманчиво. Какое хорошее название — в нем чувствуется некое тонкое изящество, научная точность и рыцарское благородство. Я бы с огромнейшим удовольствием…

— Вы хотите принять истинную веру?! — жадно перебил истинно верующий.

— Да! — согласился Петр, в восторге от того, что его слушают.

Целая гамма эмоций промелькнула на бородатом лице — среди них преобладали дикая гордая радость и самодовольное торжество.

— Я помогу вам, — с царственной простотой произнес счастливый проповедник. — У вас найдется время для длительного разговора?

— Разумеется! Я так много хотел бы узнать… уважаемый господин… братец… — от радости Петр перепутал все свои стили общения. — Мы всех обратим… в это…

— Это невозможно, — энтузиазм истинно верующего вдруг заметно померк.

— Почему? Я так люблю говорить… Оба собеседника озадаченно уставились друг на друга.

— Дело в том, что наши неофиты не имеют права пропаганды. Сначала они должны пройти спецподготовку.

— То есть — нельзя общаться?! — голос Петра упал.

— Да. И после посвящения вы должны будете дать обет молчания и соблюдать его две недели.

— Что?! — Петр попятился. Впервые я видел, что он отказывается от перспективы общения.