Екатерина Полянская (Фиалкина): Божьи пляски

Ну, Аля! Могла бы уж и пристроить меня куда-нибудь. Что ей стоило? А то брожу тут неприкаянная и даже не знаю, каких таких подвигов от меня ждут.

От прогрессирующей жалости к себе меня отвлек тихий, чуть хрипловатый голос. На тускло освещенном крыльце сидел благообразного вида старик и ласково наглаживал большую белоснежную кошку.

— Бэллес, — приговаривал он, проводя морщинистой рукой по блестящей шерстке. — Бэллес…

Упитанная мурлыка реагировала на ласку хозяина полным пофигизмом. Вот не ценят некоторые своего счастья…

Я тихонько прошмыгнула мимо и поспешила свернуть в ближайший переулок. Придется сделать круг, но так оно безопаснее.

Как назло здесь оказалась харчевня. Более того, она была еще открыта. Значит, не такое уж и позднее время. Распахнутые настежь окошки, одетые в светлые занавески, гостеприимно светились. Из приоткрытых дверей доносились приглушенные разговоры и одуряющие запахи. Сдвинуться с места я уже не смогла. Страждущий желудок громогласно заявил о своем праве быть накормленным. Сейчас же.

Шаг… другой… Новенькое крыльцо даже не скрипнуло под моими легкими шагами. От близости еды голова пошла кругом, пришлось ухватиться за дверной косяк, дабы избежать падения.

— Что желает госпожа? — передо мной словно из-под земли вырос пухленький гном с симпатичной остренькой бородкой и блестящей в свете магических светильников лысиной. Но стоило ему разглядеть «госпожу» получше, как вежливая улыбка сменилась удивлением. — Э-э-э… Шата?!

От того, чтобы привычно броситься наутек, меня удержал его взгляд. Удивленный, ошарашенный, но адекватный.

— Шата, — подтвердила я, отпуская многострадальный косяк. Меня тут же повело. — Голодная и без денег. И если вы мне сейчас же не дадите что-нибудь съедобное, будет еще и дохлая.

Гном весело сверкнул маленькими глазками.

— Поесть-то я тебе дам, конечно, — кивнул он. — Проходи на кухню. Только имей в виду, что способ оплаты, которым вы, хвостатые, привыкли пользоваться, меня не устроит.

Гэльсиан раздраженно заскрипел зубами.

— В этот раз я легко не сдамся, — предупредила Альбрехтина с удовольствием оглядывая недовольного брата.

— Теперь мой ход, — на лице Везунчика нарисовалась загадочная улыбка.

Прохиндейка напряженно кивнула и нервно забарабанила ноготками по краю столешницы. Опыт общения с братцем подсказывал, что удачливый паршивец наверняка тоже придумал нечто особенное.

И правда, стоило молодому богу щелкнуть пальцами, как в одной из клеток с его стороны материализовалась фигура, плотно закутанная в черное. Ни лица, ни фигуры не разглядеть.

В просторном белоснежном зале два ангела никак не могли найти общего языка. Не иначе как различие в цвете крыльев мешало им договориться.

— Ты хочешь спасти своих человеческих друзей? — настойчиво вопрошал белоснежный. — Вижу, что хочешь, иначе ни за что не явился бы ко мне.

Темнокрылый прошелся по залу, нервно взмахнул крыльями, снеся какую-то жутко древнюю статую. Ни он, ни его собеседник никак не отреагировали на звук бьющегося фарфора. Беломраморный пол украсила россыпь осколков.

— Называй цену, — выбора-то все равно нет. Габриэль замер и окинул Владыку оценивающим взглядом. Потом, видно сделав для себя какие-то выводы, брезгливо сплюнул на пол. Старый хрыч! И ведь к Оракулу не ходи, сейчас такое запросит!.. Проще было бы самому на Небесные дороги отправиться.

— Услуга, — совершенно бесцветным голосом, даже намека на внутреннее торжество не проскользнуло в нем, сообщил правитель небесного народа.

Черные брови вопросительно взметнулись вверх.

— Любая услуга на мое усмотрение. Сейчас ты свяжешь себя клятвой света, и когда я тебя призову, явишься и сделаешь все, чего бы я не потребовал. Ну что, купец, устраивает тебя моя цена?

Черный ангел презрительно хмыкнул. Клятва света? К горлу подступил смех. И как, интересно, это пресветлое ископаемое себе представляет ритуал?

— Вполне, — тягучий голос прозвучал равнодушно.

— Вот и замечательно, — Пресветлый же не сдержал облегченного вздоха. Видно, с годами самообладание Владыки изрядно поизносилось.

Клятва вышла так себе. Мало того, что только с третьего раза тьма, которой было насквозь пропитано существо рэй'тхи, наконец позволила тонкой змейке золотистого света обвить запястье хозяина, так это еще и выглядело как бо-ольшое одолжение. Не как клятва, ни в коем разе. Даже у надменного правителя Воздушного Града осталось подозрение, что бывший подданный дал ему честное слово. И не более того.