В руках у докторши появились тонкие крючки на длинных железных ножках. Она засунула крючок мне в левую ноздрю, а рукой нежно обхватила мой затылок. Хрусть! Пока я не опомнился, Ирина Алексеевна повторила операцию с правой ноздрёй. Тут пошла работа! Появились катетеры, шприцы, пластыри… Через пять минут я, слегка обалдевший, вывалился из смотровой братом-близнецом давешних людей-киборгов. На посту меня огорошили:
— Мест в палатах пока нет, — медсестра листала какой-то журнал. Замаячила перспектива полежать в коридоре. — Поместим вас в люкс. Временно.
В люкс, так в люкс. Где наша не пропадала!
Люкс представлял собой настоящую просторную двухкомнатную квартиру. В зале стояла кожаная мебель и огромная плазма. В спальне раскинулась шикарная кровать с пультом управления. На стене висела плазма поменьше. В душевой при желании можно было проводить скромные сельские дискотеки. Довершала это великолепие небольшая кухонька с микроволновой печкой, электрочайником и компактным холодильником.
— Номер считается одноместным, — сообщила сопровождавшая меня сестра-хозяйка. — Поэтому, ключ один. Сейчас привезут после операции подселенца. Будете лежать вдвоём. Ключ как-нибудь поделите.
Не успел я подивиться внезапно свалившейся на меня роскоши, как в палату вкатили спящего дедушку. Его разместили в зале, так как я предусмотрительно занял чудо-кровать в спальне. Пока сосед, постанывая, отходил от наркоза, я переоделся в тренировочный костюм и отправился в душевую раскладывать на полочке над раковиной бритвенные принадлежности. Из небольшого зеркала на меня уставился растерянный тип из ноздрей которого торчали пластиковые трубки, для удобства приклеенные к небритым щекам полосками пластыря. Меня поразило сходство с канонической фотографией Сальвадора Дали. Только эффектно закрученные усы заменяли те самые трубки-катетеры.
Тем временем, медсестра привезла треногу с капельницей, предназначавшейся дедушке. Тот уже окончательно пришёл в себя и с нескрываемым ужасом уставился на бейджик, украшавший соблазнительную грудь медицинского работника. Выражение ужаса не покидало лица моего соседа все те полчаса, пока в его вену вливался некий раствор.
Как только процедура закончилась, он схватился за мобильник.
— Дуся! — дедуля зашептал театрально-трагическим шепотом. — Катастрофа! Да нет, со мной всё в порядке! В порядке, говорю! Тут мне только что капельницу ставили! Ка-пель-ни-цу! Ну да! У девушки на груди табличка пришпилена. Так на ней написано — «платная медсестра»! Понимаешь, платная! Видать, денег запросит! Откуда мне знать, сколько! Может много. А у меня с собой — сто рублей. Что делать?
Я поспешил успокоить разволновавшегося соседа:
— Не платная, а палатная. Должность у неё такая. Есть процедурная медсестра, есть операционная, а эта — палатная.
Дед с облегчением вздохнул.
— Вот, зрение проклятое! Чуть до инфаркта не довело! Меня Иваном Максимычем кличут.
— Андрей.
Ивану Максимычу удалили какую-то опухоль на голосовых связках.
— Вы певец?
— Фрезеровщик я бывший. Сейчас на пенсии. Дочка, дай Бог здоровья, сюда устроила. Она слыхала, здесь по городу лучшее отделение ухо-горло-носа.
Выяснилось, что дедуля тоже испытал шок при виде хором, в которые его утром поместили.
— Думал, неужто о пенсионерах, наконец, заботиться стали. Оказалось, в обычных палатах всё занято. Сколько же здесь койко-место стоит? Небось, рублей пятьсот в день?
Дверь открылась и та самая платная-палатная сестричка привезла треногу уже для меня. Она расслышала последний вопрос деда.
— Пятьсот? Девять тысяч в сутки не хотите?
Нижняя челюсть Иван Максимыча с лязгом ударилась о его же грудь:
— Да как же…
— Не бойтесь, дедушка! — усмехнулась медсестра. — На вас не распространяется! Вы же вдвоём в одноместном номере. А завтра вам ещё одного подселят. Будете на троих соображать.
— Тут и впятером не тесно! — заметил я.
Капельницы и уколы я переносил спокойно, а вот с промыванием моих носовых пазух через катетеры возникли непредвиденные сложности. Ирина Алексеевна обнаружила в лабиринтах моей носоглотки какое-то мерзкое новообразование, именуемое полипом. Этот полип активно мешал плановому течению процедур. После короткого консилиума, было принято решение сжечь гадину лазером. Даже самый брутальный мужчина в подобной ситуации превращается в испуганного ребёнка и обязательно задаёт доктору вопрос:
Читать дальше