Андрей Рябов - Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

— К Зинаиде Юрьевне.

Глаза окруживших меня странных людей потухли. Моментально потеряв ко мне интерес, они разбрелись по комнате и замерли за столами в выжидательных позах. Маньяк-одиночка уставился в слабо мерцающий экран ноутбука. Я огляделся. Сразу же бросилось в глаза сходство с «Женьшеневским» офисом. Я заколебался, но тут подскочила женщина в свободном цветастом наряде и заворковала мягким голосом:

— Андрей Александрович? Я — Зинаида Юрьевна. Пожалуйста, небольшую анкетку… Вот сюда, за столик, вам будет удобно… Прошу, прошу… Ручка у вас с собой? Отлично! Заполняйте, как только закончите, я сразу же к вам подойду и мы побеседуем.

После изучения вопросов анкеты, впечатление от сходства с «Женьшенем» многократно усилилось. Я хотел даже покинуть помещение раньше срока, но как выяснилось, Зинаида Юрьевна внимательно за мной наблюдала.

— Готовы? — она бросилась мне наперерез.

— Ну, в принципе… — промямлил я. Впитанная с молоком матери интеллигентность не позволила уйти не прощаясь.

Мы снова приземлились за одним из пустующих столов. Я обречённо затих, а Зинаида Юрьевна приступила к допросу.

— Андрей Александрович, давайте немного помечтаем, — Красовская поощрительно улыбнулась. — Сколько бы вы хотели зарабатывать в месяц?

Я насторожился. Не предложат ли мне торговать наркотиками под вывеской страховой компании?

— А сколько вы можете предложить?

— Всё зависит от вас, от вашей работоспособности, от вашего желания!

— Да чем больше, тем лучше!

— Тогда вы пришли по адресу! У нас предусмотрена и призовая система. Если вы сделаете определённый объём работы, то получите бонус!

— Букет цветов?

— Какой букет? — удивилась Красовская.

— Это я так, пошутил.

Зинаида Юрьевна истерично хихикнула:

— В нашей компании люди с чувством юмора очень ценятся!

Было очевидно, что она панически боится, что я соскочу с крючка.

— Андрей Александрович, у нас предусмотрены трёхдневные ознакомительные курсы, вы…

— Всё, что вы говорите, напоминает мне мой недавний поход в лохотронную фирму «Женьшень».

Красовская взвилась, выронив карандаш, который она, в процессе разговора, нервно перекладывала из одной руки в другую:

— Как верно вы заметили — лохотрон! (она зачмокала губами и возмущённо заиграла мохнатыми бровями). Но здесь же нет никакого сравнения!

— А в чём разница?

— В продукте! — Красовская явно не в первый раз боролась с подобными возражениями. — Что предлагает «Женьшень»? Сомнительные БАДы! «Русский страховщик» предлагает застраховать вашу собственную жизнь! Это благородно, выгодно! Кстати…

Зинаида Юрьевна доверительно наклонилась прямо к моему уху:

— Как только наша страна вступит в ВТО, а это вопрос практически решённый, в России будет введено обязательное страхование жизни и здоровья. На сегодняшний день застраховали свою жизнь процентов пять нашего населения. Представляете, какой рынок для работы? Какое непаханое поле?

Вот так перспектива, тоскливо подумал я. Непаханое поле желающих застраховать свою драгоценную жизнь в «Русском страховщике»! Перед глазами встали уходящие за горизонт очереди среднестатистических российских граждан, желающих приобрести вожделенные полисы. Недурно, недурно… Приободрившись, я принял эпохальное решение посетить упомянутые бесплатные трёхдневные курсы. Особенно убеждало слово «бесплатные».

Так я внедрился в коллектив «Русского страховщика». Мои новые коллеги-сослуживцы наперебой расхваливали свою фирму, повторяя вслед за Зинаидой Юрьевной заученные заклинания о благородстве, огромной выгоде и ВТО. Прослушав дилетантские лекции о пользе страхования, я включился в общий сладкоголосый хор. Правда, для этого мне пришлось выложить двадцать штук на приобретение страховок, но Зинаида Юрьевна пояснила, что эта сумма необходима для вступления в элитарный клуб сотрудников «Русского страховщика». Моё имя, вписанное в квадратик, заняло своё место в, так называемой «структуре». Опытные «страховщики» довольно быстро обучили меня несложным приёмам заманивания простодушных безработных в паутину «бизнеса». Что ж, болтать — не строить! Главным качеством здесь считался хорошо подвешенный язык, а я на свой раньше не жаловался.

Руководителем нашей «ветки», этаким оберфюрером, считалась Зинаида Юрьевна. На новоязе «Русского страховщика» её должность звучала как руководитель структуры (оберфюрер мне нравилось значительно больше!). В структуре рефлексировали несколько человек. Я, спустя немного времени, разделил их на три психофизические группы. Первую, определённую мной как «апологеты», составляли юный Женя Яичкин (тот самый маньяк-одиночка, прыгавший вокруг меня в первый день), солидный пожилой дяденька Игорь Павлович Небольсин и Олесь Брадаты. Вечно всклокоченный и заросший жёсткой щетиной Олесь, одетый при любой погоде в толстый вязаный свитер, если бы не занимался полезным делом страхования граждан, мог бы с успехом изображать в любительских постановках матёрого геолога или записного охотника до бардовских песен. Вся троица держалась плотно спаянным братством, постоянно обсуждала служебные успехи и неудачи (что случалось значительно чаще), барражировала по офису наподобие пресловутых броуновских частиц и с лёгким презрением поглядывала на новичков. Их глаза горели неугасимым сумасшедшим огнём, а любая речь начиналась с мистических слов: «Наша фирма, ах, наша фирма…». Во вторую группу входили две пожилые тётки — Алиса Феоктистовна и Анна Ивановна. Наличие небольшого, но стабильного заработка в виде пенсии по возрасту, позволяло им не особо напрягаться на ниве страхования. Свободное время они проводили в неспешных беседах о благоприобретённых за свою долгую жизнь многочисленных болезнях, проказах внуков и изменениях в составе участников программы «Дом-2». Третья группа была образована маловразумительными Василием Владимировичем Кучкиным и бывшим милиционером Саней Дроновым. Кучкин, внешне напоминающий невинно убиенного Григория Распутина, появлялся нечасто, ловко избегая дня оплаты аренды офиса. А аренду приходилось платить всем по принципу — работаешь в помещении, место занимаешь — оплати стул со столом. Ежемесячно. Саня Дронов, по слухам изгнанный из органов за взятки и потерю по пьянке человеческого достоинства, вообще не понимал, зачем он здесь находится, но, туманные обещания скорого обогащения, озвученные Красовской, удерживали его от бегства.